Ослепленный нахальной позолотой, чиновник натянуто улыбался, сгорая от зависти.
«Вот где несправедливость, – сокрушался он. – Бандюги живут лучше нас, государственных мужей. Этот дом больше, чем школа, в которую я ходил. Что говорить об обстановке. Я со своим трехэтажным сарайчиком, наверно, кажусь ему мелким ростовщиком. Ну да пусть не задается. Начнем торговаться, поймет, с кем имеет дело».
Голованову оказали все знаки внимания и усадили за большой овальный стол, сервированный на троих. Девушка из прислуги расторопно принесла ужин, состоящий из трех горячих блюд, десятка холодных закусок и салатов.
Напротив чиновника сели хозяин дома и его молодая жена Карина. Сестра Курганова отказалась от позднего ужина. Она с девяти часов вечера не покидала спальни на втором этаже, ссылаясь на усталость и отсутствие аппетита.
Олег Валерьевич был настоящим гурманом, и смерть свояка никак не отразилась на его аппетите, тем более что ужин заслуживал искренней похвалы и его бесспорные достоинства нельзя было измерить даже сотней потребительских корзин, которыми оперирует скупая статистика. Желая удивить гостя, Курганов передал ему папку с меню и предложил заказать что-нибудь на свой вкус. Егор Сергеевич минуту поплутал в меню и выбрал дополнительно к дежурным блюдам тушеную осетрину с белыми грибами и жюльен из морепродуктов.
Курганов остался доволен впечатлением, которое произвели на гостя его дом и кулинарные изыски. Он ловко повязал вокруг толстой шеи салфетку и, не скрывая слабости, которую питал к сытной и вкусной еде, похвастал:
– Я переманил к себе повара из приличного ресторана. Этот парень из дерьма может сделать конфетку.
После такого пафосного вступления все трое вооружились столовым серебром и приступили к трапезе.
Чтобы не есть всухомятку, для мужчин на стол был подан синий фарфоровый кувшинчик с «Метаксой», а для прекрасной хозяйки – бутылка белого грузинского вина.
Яростно пережевывая пищу, Курганов завел речь об архитектуре, подталкивая разговор к интересующему его муниципальному зданию, где по его планам неплохо смотрелось бы казино. Чиновник тихо скреб ножиком по тарелке, со всем соглашался и терпеливо кивал.
Когда Курганов высказался о том, что в городе почти нет мест, где можно с шиком потратить деньги, на улице прозвучал выстрел.
Олег Валерьевич настороженно повернул голову к окну. Его челюсти замерли, стиснув недоеденный кусок мяса. Гость и хозяйка тоже притихли и прислушались.
За окном не было видно ничего, кроме сгустившейся темноты.
– Кто-то из соседей балует, – заметил Курганов и, взглянув на дверь, добавил: