– Дал господь подчиненного, – проворчал Федор Филиппович.
– Я вас тоже люблю, – сказал Слепой. – А с тех пор, как выяснилось, что мы с вами приобрели официальный статус платных киллеров и помогли кому-то спрятать концы в воду, моя любовь к вам стала вдвое горячей.
– Кстати, о концах. – Перестав расхаживать, генерал запустил руку во внутренний карман пиджака и вынул оттуда компакт-диск в простом бумажном конверте. – Вот, просмотри на досуге, вдруг да пригодится.
– А что это?
– Видеозаписи, сделанные на похоронах твоих клиентов – Зарецкого, Кравцова и Ромашина.
– Вот не знал, что там было телевидение! Или нынче вошло в моду снимать на видео не только свадьбы, но и похороны?
– Перестань паясничать, – сказал Федор Филиппович. – Записи сделаны скрытой камерой по моему приказу. Я отдал приказ еще до того, как ты раскопал эту историю с договором о строительстве завода, в надежде обнаружить связь между убитыми. Просмотрел это кино трижды и ничего не увидел. Совершенно разные люди, хотя речи произносят, в общем, одинаковые. Посмотри сам, у тебя глаза помоложе моих – авось, что-нибудь заметишь, что я проглядел.
– Посмотрю, – без энтузиазма пообещал Сиверов. – Я вот тут подумал… Завод – это завод, его не спрячешь. Но если там действительно производят танки, их надо где-то испытывать, обкатывать, или как там это у них называется… Короче, нужен полигон, а полигон – это такой объект, который должен быть заметен даже из космоса. Наличие полигона косвенно подтвердило бы, что весь этот звон насчет строительства железных дорог – просто дымовая завеса. Большого толку нам с вами от этого не было бы, зато, по крайней мере, стало бы понятно, движемся мы в верном направлении или бредем куда попало, исходя из неверной предпосылки. Может, они там и в самом деле вагоны строят!
– Да при чем тут вагоны! – с досадой отмахнулся генерал. – Ты прекрасно понимаешь, что дело тут не в вагонах и не в танках даже, а в той темной, гнилой истории, в которую я, старый дурак, позволил себя втянуть. Не поверишь, по ночам просыпаюсь и жду, когда за мной придут – поднимут с постели, дадут по морде и предъявят обвинение в организации тройного убийства.
– М-да, – глубокомысленно изрек Слепой. – Не все коту масленица.
– Что?
– Я говорю, тяжелая ситуация. В такие моменты герои детективных драм обычно просят у кого-нибудь закурить. Им говорят: так ты же бросил! А они: дай, и все. Если что, пачка на подоконнике.
– Трибунал по тебе плачет, – вздохнул Федор Филиппович. – Не понимаю, с чего ты так развеселился. Смотри, как бы плакать не пришлось.