В тот момент, когда Фадеев сближался с очередным противником, один из немцев быстро зашел ему в хвост. Труд, на мгновение запоздав, ударил по газам, выжимая из своей «кобры» все, на что она была способна. Они начали стрелять одновременно – немец по Фадееву, Труд – по немцу. Но на этот раз им попался какой-то отпетый фашист. Огненные трассы Труда буквально прошили его самолет, он загорелся, но пилот продолжал упрямо стрелять.
Андрею казалось, что это длилось вечность. Наконец горящий «мессер» свалился в штопор. «Как Вадим?» – была первая мысль ведомого. Андрей со страхом наблюдал, что же будет дальше. Какое-то мгновение фадеевская «кобра» летела как обычно, но потом она накренилась и стала как-то беспомощно разворачиваться. «Иду домой… Я Фадеев… Прием…» – послышался в наушниках глухой, изменившийся голос Вадима.
«Ранен», – понял Андрей и в ту же секунду схватился за сектор газа. На «кобру», пилотируемую беспомощным, раненым Фадеевым, как коршуны, свалились сверху два «Фокке-Вульфа-190». Труд попытался прикрыть командира, но на него самого кинулась пятерка «мессершмиттов», и он завертелся как волчок, с трудом отбивая их атаки, и больше уже ничего не видел. Кое-как отбился от немцев и пришел на аэродром.
К вечеру этого дня наши войска окончательно овладели станицей Крымской. Жуков с генералами выехали туда осмотреть этот мощный узел обороны. Впечатление осталось сильное. С такой системой маршал, как он потом сам признался Сталину, еще никогда не встречался. Помимо густой сети траншей, ходов сообщений, блиндажей и более легких убежищ, здесь подвалы всех каменных зданий с помощью новороссийского цемента были превращены в доты, подступы к станице прикрывались вкопанными в землю танками.
На следующий день наступление советских войск возобновилось, и Покрышкин с утра во главе восьмерки вылетел на боевое задание. Западнее Новороссийска они обнаружили три группы немецких бомбардировщиков численностью около 90 единиц. Четверка во главе с Федоровым сковала «мессершмитты», а Сашина четверка навалилась на бомбардировщики. Применив свой излюбленный «соколиный удар», Покрышкин с ходу поджег ведущего первой группы. Строй распался, и пара Речкалова тут же подсекла один «юнкерс». Покрышкин мгновенно развернулся, используя инерцию самолета при выходе из атаки сверху, и нанес второй удар, на этот раз сзади. Второй «юнкерс» загорелся и камнем пошел к земле.
Группа бомберов в панике заметалась, стала беспорядочно сбрасывать бомбы.
– Покрышкин! Я «Тигр»! Над нами немцы!
Это вызывала станция наведения. Саша быстро собрал восьмерку, и они взяли курс на восток, в сторону Крымской. Позади им сигналили кострами сбитые «юнкерсы».