Офицер отхлебнул из стакана чаю и продолжил:
– Ладно, смотрим дальше, как будет развиваться бой. «Яки» по-прежнему держат оборону. Одного из них подбили, он потянулся на восток, а остальные, в виражах, пытаются его прикрыть. И опять, как минуту назад, на фашистов со стороны солнца спикировала пара «кобр». Тут же один из «мессов» вспыхнул. «Сколько же их там еще у Покрышкина?» – спрашиваем мы у наблюдателя. Он отвечает: «Обычно в «этажерке» у Александра Ивановича три полки, так что, может быть, это он сам уже повторил атаку».
Вот так я тогда заочно познакомился с Покрышкиным, а теперь надеюсь, что смогу познакомиться с ним лично, – закончил свой рассказ офицер. По всей вероятности, это был представитель управления по военно-стрелковой службе. Они поднялись и направились к выходу.
«Однако засиделся я тут, – спохватился Борис, – может, там меня уже разыскивают». Он торопливо закончил завтрак и вышел из столовой.
Четверть часа спустя братья Глинки и Покрышкин встретились в одном из пустых кабинетов и, чтобы скоротать время в ожидании вызова к высокому начальству, решили написать письма родным, благо чистая бумага на столах имелась. Они хорошо знали друг друга – служили в соседних полках 9-й дивизии, дислоцировались в Поповической, на одном аэродроме, иногда вылетали вместе на боевые задания, поэтому ничуть не удивились этому срочному вызову в Москву. Обычное явление в военное время. Гвардейцы уже побывали в управлении кадров, побеседовали с направленцами и узнали, зачем их вызвали.
Настроение у Покрышкина было хорошим. Усмехаясь, он рассказал Глинкам, как вчера, прямо после боевого вылета, не дав возможности даже переодеться, его посадили в «Виллис» и повезли в штаб армии. А Глинки, возмущаясь, рассказали, как дежурный не дал им пообедать, съесть шикарный украинский борщ, приготовленный хозяйкой, где они квартировались. А уж о традиционных вареных яйцах и говорить нечего. Вот так, впопыхах собрались, прибыли в штаб армии, а оттуда на «Дугласе» все трое добрались до Москвы.
Продолжая писать, Покрышкин заметил, что если ничего не изменится, то сегодня их должен принять кто-то из командования и вручить им эту американскую медаль, ради чего, собственно говоря, их и вызвали в Москву. Может быть, даже удастся к вечеру вылететь обратно, на что Дмитрий философски заметил, что прежде всего им надо будет «обмыть» эту медаль здесь, в Москве, а потом уж возвращаться. К тому же ему хотелось бы кое с кем повстречаться – он намекал на встречу с женщиной, которой уже ухитрился назначить свидание.