09.11.1981. Отработала кое-как. Смена прошла быстро. Сегодня дважды была проверка. Галка Бакулова свое гонит, попыталась сделать побег: с двумя девчонками плоскогубцами обрезали провод и сработала сигнализация, ее посадили в ШИЗО, она порезалась стеклами и мойками. Творит дело, а мне завидно, я буду еще хуже творить. Все менты знают, что я собираюсь на крытую, но я хитрая и напишу заявление и отдам 6 декабря в понедельник, в Москву, они меня закроют сразу в ПКТ, я знаю, что я буду творить, и они не закроют, я им остановлю все производство, а им этого не нужно. Начальница смеется, пусть смеется, она думает, что я не сделаю. Светушка, ты же меня знаешь, что задумаю, из башки не выбьешь, я ей такое натворю, что за пять лет не распутается. Мой сладкий, Вальку Бессонову, мою подругу, затаскали опера Вавилов с Климовичем, на нее дали показание, что якобы она была, я знаю всех людей, кто там был, ну пусть сами ищут на то они и опера. Пришла от опера вечером, после встречала с девчонками Гальку Ермолову с ШИЗО, попили чай, не спали долго, читали на всю секцию «Человек и закон», а я вышивала, теперь ложусь спать, время 2 часа. Спокойной ночи, любимый, целую очень нежно, тоскую. До завтра, мой милый малыш. «СТОН» — «ХОТОС».
10.11.1981. Доброе утро, мой милый ребенок. Отработала кое-как, настроения совсем нет, ты может быть когда-пибудь подумаешь, что твоя Любушка — тунеядка, я стала почти такой. После работы поносилась по зоне, потом сходила на ужин, поспала, а ночью вышивала. Сейчас иду спать, может быть во сне тебя увижу. Детка моя, вставала с твоим именем и ложусь, жизнь совсем пустая и неинтересная стала. Скажи, Светушка, где набраться сил? Скажи, а? Скорей бы увидеть тебя. Погрызть тебе ушки, потрепать волосики, даже поругаться не с кем, у — вот. Ну ладно, пошла я спать. Спокойной ночи, мой хороший мальчишка, до завтра. Скоро долго не придется тебе писать, ведь буду все делать через ШИЗО. Ну ничего, я пройду через все преграды, лишь бы быть рядом. Целую тебя очень нежненько. До завтра, мой цыпленок, мой черномазенький.
11.11.1981. Доброе утро, мой сладкий. Сегодня меня чуть не посадили в ШИЗО и оттуда в ПКТ, вызвал опер Зуб ков. Я ему сказала, чтобы меня вывезли на крытую. Начальница ему все рассказала. Там было все начальство и Молков, и Саркисов, и Вавилов, в общем все. Начали меня стращать. Малков сказал, что на этот 81-й год лимит на крытую выполнен. Спросил, есть ли у меня нарушения, я сказала, что нет ни одного замечания, но, если есть, потому сроку — ПКТ, то он может отправить меня на крытую не в Новозыбково, а куда-то на Восток. Но меня не напугаешь, я не в одну зону не войду, хотел меня в Кострому отправить, но я сказала, что у меня там есть соперница. В общем, все не опишешь, приеду все расскажу, не хочу, чтобы кто-нибудь читал все это. Я обещала, что 7-го декабря приду сама с заявлением на крытую. Перешла в другую бригаду к Людке Увадевой. Бригада очень хорошая, сильная, им сказала, что только на 20 дней, она согласилась, а в первых числах даст ученицу, я ведь закрываюсь. В ПКТ начну действовать, как ~ напишу позже. Заранее приготовлю листовку вместе с заявлением, отдам Зубкову, чтобы было алиби. Светушка, ты же знаешь меня, я молчу, могу не нарушать, но если начну действовать, то держись. Моя сладкая, осталось немного. Малков сказал, что если я ничего не буду делать, то на крытую он и так меня отправит, а я буду под распиской гулять на зоне. Но я никому не верю, после лагерной раскрутки. В общем, приеду, обо всем поговорим, ладно? Пришла, попила чай с бугром Людкой