- Я готов помочь Родине, - промямлил Егор, - но не пойму, о какой игре идет речь.
- Ну, будет вам прикидываться овечкой. Вы поняли, где находитесь и запираться просто бессмысленно. Выкладывайте свои секреты.
- Я не знаю никаких секретов, - глухо произнес Егор, уже догадываясь, что речь пойдет о злосчастных записях малыша.
- Послушайте, Закатин! Давайте без дураков. Где вы раздобыли эти листки с формулами, выкладками и графиками? Нам известно, что не Вы их автор. Вопрос первый: кто автор, и где он находится?
- Я не знаю… Я уже объяснял…
- Ну, да… Случайно нашли… Тогда зачем вы взламывали через Интернет закрытые сайты библиотек крупнейших зарубежных университетов? Что вы там искали.
- Это какая-то ошибка, - искренне удивился Егор. - Я ничего не взламывал.
- Конечно. Просто ваш компьютер работал сам по себе…
Егор насупился и сцепил за спиной руки.
- Ничего не скажу им о малыше, - решил он без долгих раздумий, - иначе они схватят и его. И попытаются использовать в своих непонятных целях. И тогда у него не будет уже никогда ни счастья, ни детства, ни свободы. Ирка мне этого ни за что не простит. Да, я себя и сам не прощу, что принес в жертву ребенка в угоду…
- Хорошо, - прервал его мысли генерал, - я не буду вас долго уговаривать - хочу лишь сказать только одну вещь…
Будучи настоящим профессионалом, он понял, что в данном случае эффект внезапного силового задержания не сработал. Шок уже прошел, и казавшийся простаком недоучившийся аспирант будет упорствовать в своем отрицании. Из каких-то там своих высших духовных побуждений. Генерал знал такую породу людей. Чем больше на них давишь, тем более они будут противодействовать давлению. Закон Ньютона.
- Хорошо, - повторил он. - Вы человек, безусловно развитый и должны знать, что существуют специальные средства для разрешения такого рода ситуаций.
- Я не боюсь пыток! - гордо сказал Егор.
Генерал лишь рассмеялся раскатисто и, судя по всему, от всей души. Егор, напротив, упрямо сжал губы.
- Да-а… Дремучие у вас представления о нашей службе, - отсмеявшись, заметил он. - Кандалы, застенки, мрачная пытошная, палач в окровавленном брезентовом переднике с клещами в руках и леденящие душу крики жертв.
Егор промолчал, хотя чего греха таить, он думал о чем-то в этом роде и в душе боялся, что не выдержит боли.
- Были времена…, - произнес генерал и непонятно, чего больше было в его интонации - сожаления или осуждения. - Принималось в тридцать шестом году даже специальное постановление Политбюро, которое допускало и разрешало соответствующим органам применение силовых методов воздействия. Но только в отношении врагов народа. И применяли. И добивались признаний… И невиновных, случалось расстреливали по ложным признаниям. Все было…