Когда брюнет снимал с меня майку, я не противилась, а даже помогала. Чуть-чуть, самую малость. Когда избавил от бюстгальтера и припал к обнаженной груди губами — запустила пальцы в его распущенные волосы и застонала.
Мне было очень жарко, и очень хорошо. И чем жестче и требовательнее становились поцелуи и прикосновения, тем труднее становилось сдерживать стоны.
Но я так и не решилась назвать его по имени. Назвать «профессором» или «куратором» тоже не могла, потому что… ну пошло это. Я на постели топлесс, в его объятиях, его губы терзают грудь, и… и вот тут сказать «профессор»? Нет. Нет-нет! Так что стоны были громкими, тягучими, но безличностными. А напор Глуна…
Черт!
В итоге, проснулась я не отдохнувшей, а возбужденной. Причем не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле слова. Взмокшая! С пылающими щеками! И чувством невероятного смущения!
Клянусь — я никогда в жизни смущения такой силы не испытывала, даже несмотря на то, что первая любовь у меня уже несколько лет назад как случилась. И это чувство не желало отступать, невзирая на то, что на деле ничего не было. Был просто сон. Игры подсознания, которые я контролировать не могу. То есть это… это даже не я!
Но черт, как же все-таки стыдно. Несмотря на все попытки самооправдания.
Я потратила минут пятнадцать на то, чтобы успокоиться и выровнять сердцебиение, и только потом поднялась с постели и отправилась умываться. А увидев в маленьком зеркальном отражении свое пылающее нездоровым румянцем лицо, опять психанула — сняла зеркало со стены и вынесла его из ванной.
Нет, ну приснится же такое!
И, главное, обиднее всего то, что это точно Каст виноват. Это он вчера с поцелуями лез.
Тьфу! Каста тоже не вспоминать! Ну их всех к этому… к гхарну. Вот.
А самой — учиться!
Одеться, сходить на завтрак и бегом за учебники, потому что я не в том положении, чтобы расслабляться. Даже в выходные. Тем более что не за поцелуями я в эту академию пришла. И вообще… не надо мне никаких парней. Не-на-до!
За эту ночь Кузя заметно подрос. Правда, внешне не изменился, по-прежнему напоминая непропорциональный бордовый огурец с короткими лапками, глазками и маленьким, но чертовски лохматым хвостиком.
Виляя этим самым хвостиком, Кузьма проводил меня до двери, а когда я вышла, запер ее на все три щеколды. Понятия не имею как твиру, при его габаритах и строении тела, это удалось, но тем не менее.
Расслышав три щелчка и сосредоточенное, тихое «Фее!», я кивнула и со своей стороны закрыла дверь на ключ — уже не столько для защиты, а так, по приколу. На случай, если в мое отсутствие сюда какой-нибудь рыжий-бесстыжий с отмычкой явится. Чтоб он, зараза, как следует помучался, прежде чем понять, что дверь заперта изнутри.