Мать, не отвечая, показала на дверь, и Ким вышла из-за стола. И не успела закрыть за собой дверь своей комнаты, как услышала взрыв смеха.
Ким взяла снимок Трэвиса и прошептала:
– Будь ты здесь, я научила бы тебя грязному слову.
Поставила снимок, растянулась на постели и стала ждать, пока папу пришлют «потолковать» с ней. Он обязательно принесет ей поесть, тайком, конечно. Он был милым и добрым, а на долю матери оставались строгость и дисциплина. Как несправедливо, что Ким наказали за то, что повторила слова, несколько раз слышанные от матери.
– Не родители, а ублюдки, – пробормотала Ким и прижала снимок к груди. Она никогда не забудет Трэвиса и никогда не перестанет на него смотреть!
Нью-Йорк
2011 год
Большой офис, занявший угол шестьдесят первого этажа. Окна от пола до потолка по двум стенам. Из окон открывается захватывающий дух вид на нью-йоркские небоскребы до самого горизонта. На двух других висят дорогие, выбранные дизайнером картины, не дающие, правда, представления о профессии владельца офиса. Посреди комнаты – письменный стол розового дерева. А кресло из стали и кожи занято Трэвисом Максвеллом. Высокий, широкоплечий, смугло-красивый…
Сейчас он, хмурясь, склонился над бумагами.
Еще одно чертово слияние. Еще одна компания, которую покупает отец. Неужели его желание владеть, властвовать, контролировать никогда не иссякнет?
Он услышал, что дверь офиса открылась, но даже не поднял головы.
– Да? Что там?
Барбара Пендергаст, для него – Пенни, миссис Пендергаст – для всех остальных, молча, выжидающе смотрела на него. Она не потерпит плохого настроения. У кого бы то ни было.
Не дождавшись ответа, Трэвис поднял голову и оглядел ее. Она была вдвое старше и вдвое тоньше. Но способна запугать и подавить любого. Кроме него.
– Простите, Пенни, что у вас?
Еще несколько лет назад она работала на его отца. Вместе они прошли от полунищего существования до того момента, когда Рэндалл Максвелл стал одним из самых богатых в мире людей. Когда Трэвис вошел в бизнес отца, Пенни решила ему помочь. Говорили, что протесты Рэндалла были слышны в шести кварталах отсюда.
Пенни выждала секунду, чтобы придать объявлению достаточно веса:
– Звонила ваша мать.
– Она… что?
Трэвис, забыв о слиянии, откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул, прежде чем спросить:
– С ней все в порядке?
– Я бы сказала, даже больше чем. Она хочет развестись с вашим отцом, потому что нашелся человек, за которого собралась выйти замуж.
Трэвис ошеломленно уставился на нее.
На Пенни был обычный, скучный на вид, но дорогой костюм. Волосы зачесаны назад. Она смотрела на него сквозь очки для чтения.