Бывший военный министр генерал А.Н. Куропаткин (1848–1925) всегда тепло отзывался о великом князе Михаиле Александровиче. Например, в дневнике генерала от 15 февраля 1904 г. имеется следующая запись:
«Великий князь Михаил Александрович встретил тепло. Расспрашивал про японскую армию, особенно конский состав. Сказал, что он не знал, что их кони в коннице по некоторым статьям, – рост, аллюры, – выше наших казачьих. Желал успеха. Как и Государыня Мария Федоровна, говорил, что они все очень обрадовались, когда Государь назначил меня командующим армией»[38].
В воспоминаниях графа С.Ю. Витте имеется краткая характеристика: «Как по уму, так и по образованию великий князь Михаил Александрович представляется мне значительно ниже способностей своего старшего брата Государя императора, но по характеру он совершенно пошел в своего отца»[39].
Лучше других Михаила Александровича знал полковник Анатолий Александрович Мордвинов. Он с 1904 по 1912 г. при великом князе состоял адъютантом. В рукописных воспоминаниях, которые практически неизвестны в России, Мордвинов подробно описал начало своей новой службы, а также первые впечатления о своем шефе:
«Великий князь Михаил Александрович уже насчитывал в ту пору более 27 лет, но, несмотря на этот возраст, казался еще совершенно юношей.
Великий князь Михаил Александрович в парадной форме с орденами. 1903 г.
Высокий, стройный, сильный, с правильными чертами лица, с удивительно красивыми, лучистыми, немного задумчивыми, большими глазами, он сразу останавливал на себе внимание, а его застенчивая добрая улыбка, простота обращения и чувствуемая во всем его существе юношеская искренность и прямота невольно привлекали к нему всех тех, кому приходилось с ним соприкасаться.
Он был один из немногих людей нашего времени, кому удавалось сохранить до зрелых лет, в полной неприкосновенности, всю целомудренную чистоту как своего тела, так и своих помыслов – обстоятельство тем более удивительное и меня восхищавшее, что ко дню моего назначения великий князь уже не был тесно прикован к замкнутой дворцовой жизни матери, а успел отбыть с учебной целью свою, правда, недолгую, офицерскую службу, как в Преображенском полку, так и в Гвардейской Конной Артиллерии. Но ни обычные в молодой офицерской среде разговоры, шутки и намеки, ни невольные собственные наблюдения над притягательными излишествами жизни не сказались на моем Михаиле Александровиче какими-либо соблазнами или желанием “быть в этом отношении как все”. Его суждения оставались по-прежнему и детски чисты, и юношески благородны. Он также совершенно не пил вина и не курил, находя и то и другое отвратительным. Очень любил охоту, главным образом на медведей и лосей, и верховую езду, в которой был удивительно смел и неутомим.