– фр.) – Голубое пикейное одеяло очень хорошее, я просил голубое, потому что оно не будет таким марким, а здесь у меня легкого не было, ночи часто бывают теплые, и мне пришлось покрываться махровой купальной простыней. – Третьего дня я начал читать «Княжна Мара», а «Сестры» я начал, просмотрел, но мне совсем не понравилось, и поэтому я с благодарностью возвращаю тебе обратно. Нет, современные русские книги ни к чему, какая-то во всем пустота и цинизм. Пожалуйста, пришли мне хорошую французскую книгу, что-нибудь поэтичное, пикантное и интересное, ты столько читала и всегда можешь выбрать то, что тебе нравится, а то без такого рода чтения ужасно бывает пусто и грустно при такой жизни, как здесь. – Почему ты находишь, что меня так мало, что интересует, наоборот, меня почти все интересует или, по крайней мере, очень многое, а, кроме того, ты говоришь, что все, что ты любишь, мне никогда не нравилось, это тоже неверно, и мне приятно и интересно читать то, что тебе нравится, и то, что ты читала. – Какая жалость, что джонсовская головомойка не вышла, я совсем забыл, что снимал я это большим аппаратом, в кассетках которого не было пластинок, такая жалость. Что касается дальнейшего проявления, то я все-таки считаю, что лучше было бы отдавать наши катушки Сурову, в особенности если ты ему сама объяснишь, он, наверное, постарается. Мне на днях кто-то говорил, что отдавал проявлять Иохиму (очень хороший магазин), но результат был плачевный, вероятно, по той же причине, что и у Kodak’а, а Суров все-таки отличный фотограф и будет сам проявлять. Хорошо было бы, если б ты показала ему один из наших дивных альбомов, это его подзадорит.
22-го июля. – Моя дорогая Наташа, продолжаю писать сегодня утром. Сегодня я видел тебя во сне, и ты была довольно ласкова, вообще, я тебя несколько раз видел, но всегда плохо, и ты бываешь неласкова, что очень печально, хотя ты тут ровно ни при чем. Если б ты знала, с каким нетерпением я жду тот день, когда я уеду отсюда к тебе, мой Ангел дорогой, нежный, прелестный, я так страшно тебя люблю и так болею душой без тебя, но теперь Бог даст через месяц мне удастся к тебе приехать, а затем я устроюсь по-новому. Я только об этом и думаю, и это надежда меня подбадривает и помогает переносить нашу разлуку. – Очень жалко, что Абакановичи не едут теперь же в Брасово, но я считаю, что это зависело от Маргариты Васильевны; что Кока не хочет ехать без нее, совсем понятно, а ее поведение, т. е. что она хочет от него отделаться, непонятно и нехорошо, вообще, когда дело уже доходит до таких отношений, между супругами, тогда лучше совсем разъехаться, а то выходит какая-то двойная игра. – Мне очень жалко бедного Коку, а, кроме того, при таких условиях ему трудно будет поправиться. Положим, они оба теперь, по-видимому, хорошо проводят время, т. к. плавать по озерам на моторной лодке громадное удовольствие, а также ловить крупную рыбу не менее интересно. Я уверен все-таки, что вскоре они оба (или Кока один) приедут в Брасово, в особенности когда там начнутся дожди.