– Я их слышал в Иерихоне! А в Вифании стал наконец видеть! – радостно воскликнул Фаддей. – Когда взошли мы на гору Елеонскую и Мария Клеопова помазала Спасителя на битву! Сбывается древнее пророчество…
– Ты полагаешь, она Иисуса на битву помазала? – спросил Иуда, пристально глядя на Фаддея.
– «Дева помажет. Сверкающий Славой, окутанный Силой, Правдой исполненный, выступит в битву с Ложью-злодейкой, Астват – Эрэта», – торжественно процитировал Фаддей и пояснил: – Есть такое древнее пророчество.
– Зороастрийское, разумеется? – усмехнулся Филипп.
– Некоторые женщины и священные собаки способны видеть и чувствовать то, что нам, мужчинам, не дано, даже если мы тысячи книг прочли, – отвечал Фаддей, не обращая внимания на его реплику. – И чутки они не только к приближению смерти, но и к наступлению битвы… И вот, когда Мария приступила к помазанию, я видел, что рядом со Спасителем встали два ангела: один – по правую руку, другой – по левую. С этой минуты я тоже стал не только слышать, но и видеть. Ангелов – редко. Бесов и демонов – почти каждую минуту.
– Сейчас тоже видишь? – спросил Филипп.
– Вижу. Вон там, за деревом, – ответил Фаддей, сурово глядя в темноту пальмовой рощи.
– За деревом?! За каким? – наигранно удивился Филипп и, приставив руку ко лбу, стал демонстративно разглядывать близрастущие деревья. Но когда из-за пальмы вдруг вышел какой-то незнакомый человек в наброшенном на голову капюшоне и быстрым шагом пошел в сторону Виффагии, Филипп сразу же перестал гримасничать и даже вздрогнул от испуга.
Фаддей же не обратил на этого человека ни малейшего внимания.
Иуда, к которому стала возвращаться его церемонность, покачал головой – изысканно, почти царственно, а потом задумчиво произнес:
– Марию трудно назвать девой. Ведь она жена Клеопы.
– «Дева» не всегда значит «девственница». Женщину с благими мыслями, творящую добрые дела, тоже можно назвать девой за ее чистоту и праведность, – ответил Фаддей.
– И насколько я слышал и помню, – продолжал Иуда, – Иисус не говорил: «Она приготовила Меня для битвы…»
– А для чего же еще?! И с какой стати утром девятого нисана Спаситель въехал в Город на осле, а не на коне, как, я знаю, уговаривал Его Петр?
– Действительно, с какой стати? – осторожно спросил Иуда.
– Я всё теперь выяснил! – возбужденно ответил Фаддей. – Осел этот, а вернее, осленок, родился ровно год назад, то есть на прошлую Пасху, от ослицы, которую привели из Таррихеи. А Таррихея, как ты знаешь, находится в Галилее, на берегу Геннисаретского озера, в том месте, где из него вытекает Иордан.