– Какого наказания? – тихо спросил Ариэль и посмотрел почему-то на Левия.
– Интересный вопрос, – сказал Иоиль и тоже повернулся к Левию. – По Закону, если будет доказано богохульство, его следует побить камнями. Но времена изменились, и, честно говоря, я уже не помню, когда в последний раз официально использовалась эта казнь… Я не беру случаи народного самосуда…
Левий молчал и внимательно разглядывал Ариэля. А главный гиллельянец вдохновенно продолжал:
– Я убежден, что окончательную формулировку обвинениям должен придать товарищ Левий Мегатавел – крупнейший в Иерусалиме знаток законодательных правил и процедур. И он же должен предложить наказание… Или, впрочем, стоит отдать этот вопрос на усмотрение синедриона и тем самым стимулировать его активность… Об этом надо хорошенько подумать, ибо тут имеются свои подводные камни… У нас есть время.
– У нас нет времени, – тяжко вздохнул Ариэль.
Иоиль на него покосился и тут же продолжил рассуждения:
– До Пасхи синедрион наверняка не станет заниматься делом Иисуса. Зачем накануне праздника вызывать в народе ненужное напряжение? Да и не надо его сейчас арестовывать. Пусть себе проповедует. Вдруг еще что-нибудь намелет на нашу мельницу… Из Города мы его теперь ни за что не выпустим, а после праздника арестуем. И, если всё мы сделаем правильно, полагаю, тюрьма ему будет обеспечена.
– Да нет же, как вы не понимаете?! – вдруг воскликнул Ариэль. С тоской и ужасом взглянув на Иоиля, а потом на Левия Мегатавела, он шепотом произнес:
– Назарей должен исчезнуть. Лучше сегодня же вечером… Его ни в коем случае нельзя оставлять в живых до Пасхи!
Иоиль растерялся и, судя по всему, вполне искренне опешил от неожиданности.
А Левий, уже ласково глядя на Ариэля, осторожно спросил:
– Ну и как ты предлагаешь его… обезвредить?
– Как угодно… Не знаю… Убить… Отравить…
– Ты спятил, Ариэль! – вскричал Иоиль. А Левий Мегатавел задумчиво произнес:
– Отменное рвение. Странно такое обнаружить в человеке, который, как мне известно, долгое время защищал Назарея и, как мы только что слышали, считает его великим целителем, вдохновенным пророком, едва ли не…
Левий Мегатавел не успел договорить, потому что ужасный грохот сотряс горницу. Где-то в вышине будто треснула скала и, падая, разлетелась на множество камней, которые градом обрушились на крышу дома.
Матфания вздрогнул, дернул левой рукой, задел одну из восковых дощечек, и она слетела со стола на пол.
Руввим втянул голову в плечи и вдруг насмешливо улыбнулся.
Ариэль с опаской покосился на потолок.
Туда же посмотрел Иоиль и выхватил из блюда сушеный финик.