И золотую бляху под нос.
– Захочу – сейчас вас всех повешу и поместье подожгу к Мальдонае.
Не захотели. Лоран кое-как облизнул губы. Взгляд стал… задумчивым, но Ганц опередил.
– Вот только давай без пошлостей. Деньги не предлагай. Торговаться можем за быструю смерть – или медленную и мучительную. Или ты думаешь, я у вас на глазах постесняюсь младенцев каленым железом прижигать, пока не подохнут?
Ганц был страшен в этот момент. Перешагнувший что-то в себе, поднявшийся над герцогами… и Ивельен сломался.
Не сразу, конечно.
После второго уха и трех пальцев.
И в итоге у Ганца оказались на руках письма, расписки, договора… и самое главное.
Свидетельство о браке.
Амалия Иртон и Эдмон Ативернский. Сочетались браком ровно семнадцать лет назад. Все честь по чести, патер, печать… И рядом рассказ того же патера, собственноручно написанный, как он сочетал браком, как давал имена детям… Все с разрешения и согласия как Эдмона, так и Питера.
Ганц вздохнул.
Она была права. До последней минуты права, эта безумная графиня. Как она это угадала? Альдонай ее знает. Хотя малышка действительно копия Имоджин.
Единственное, что беспокоило Ганца…
Лилиан – умница, но только там, где касается дел. А вот с людьми… увы. Чего-то она просто не понимает. А ведь она осталась с королем. Во дворце…
И еще заверяла Ганца, что ничего страшного с ней не случится, у нее все предусмотрено…
Простите – не верилось.
А с другой стороны – вдруг это правда так?
Нет, все равно не верилось…
Так что Ганц сорвал всех ночной дорогой в Стоунбаг. Ивельенов просто погрузили на лошадей, как вьюки – и так повезли. Исключение сделали для Амалии и детей, но и так за ними зорко следили. Удрать не представлялось возможным.
И все равно. В Стоунбаг они доехали только к рассвету.
* * *
Эдоард поморщился и потер грудь.
Болело.
Сильно, тупо и приступами. Накатит – отпустит. Накатит – отпустит. Но уснуть не удавалось.
Как же он проглядел, как мог не заметить?!
Как?!
Родная дочь… ладно, она считает его дядей, но ведь все равно – семья?!
Как можно поднимать руку на родных?
Чего ей не хватало?
Денег?
Власти?
Или – просто месть за Эдмона?!
При мысли о сыне боль только усилилась. Эх-х…
Первенец, родной ребенок – и такое…
Инцест, даже подумать страшно. И что самое печальное – вина за это во многом лежит и на Эдоарде. Проглядел, прохлопал ушами… и не обвинишь тут никого иного. Кого?
Джесси?
Если кто не знает, королева – это тоже каторжный труд. Детей-то венценосные супруги – и то видят раз в квартал.
Джайс?
Что смог – то сделал. Но какой из него поверенный девичьих секретов? Да и на Эдмона он никакого влияния не имел. Джес вот вроде бы без левых браков… Ему бы с этим разобраться…