Крушение фаворита повлекло за собою и арест, и отправление в ссылку и обоих его братьев, которые и потом разделяли участь Эрнста-Иоганна. Но об этом - потом.
* * *
Вырвавшись из митавского захолустья, Анна Ивановна с головой окунулась в роскошь и удовольствия. Однако удовольствия были грубыми и довольно однообразными, а развлечения скорее напоминали утехи средневековых восточных владык, нежели европейский политес XVIII века. Единственно, чем отличалась от своих предшественников Анна Ивановна в лучшую сторону - это тем, что она не любила пьянства.
Двор был забит юродивыми и приживалками, ворожеями и шутами, странниками и предсказателями. В шуты не гнушались идти князь Голицын, князь Волконский, родственник царицы Апраксин, гвардейский офицер Балакирев.
День новой императрицы проходил так.
Вставала Анна Ивановна в семь утра, ела за завтраком самую простую пищу, запивая ее пивом и двумя рюмками венгерского вина. Гуляла за час до обеда, который был в полдень, и перед ужином - с четырех и до половины девятого, а затем полтора часа ужинала и в десять часов ложилась спать.
День ее был заполнен игрой в карты, разговорами и сплетнями с приживалками и гадалками, разбором драк шутов и дураков.
Очень любила она стрельбу из ружей и была столь в ней искусна, что налету била птицу. Во всех ее комнатах стояло множество заряженных ружей, и Анна стреляла через открытые окна в сорок, ворон и даже ласточек, пролетающих мимо.
В Петергофе был заложен для нее зверинец и в нем содержалось множество зайцев и оленей, завезенных из Германии и Сибири. Если заяц или олень пробегали мимо ее окон - участь их была решена - Анна Ивановна стреляла без промаха.
Для нее был сооружен и тир, и императрица стреляла по черной доске даже зимой при свечах. Остаток дня проводила она в манеже, обучаясь верховой езде, в чем ей очень способствовал Бирон, пропадавший в манеже и в конюшне целыми днями.
Летом же Анна Ивановна превращалась в страстную охотницу, выезжавшую со сворой гончих на травлю зайцев и лис, на ловлю зверей в силки и капканы, чтобы затем перевести своих четвероногих пленников в дворцовый зверинец.
Государственные же дела были у Анны Ивановны в таком же загоне, как и у Екатерины I и у Петра II. Ими занимались Бирон, Остерман, Миних и Артемий Петрович Волынский. О фактическом правителе России, герцоге Бироне, уже и при его жизни сложилось противоречивое мнение. Одни считали его глупцом и грубияном, другие - истинно государственным человеком.
Австрийский посол при Петербургском дворе, граф Остейн сказал как-то о Бироне: "Он о лошадях говорит, как человек, а о людях, как лошадь". Однако было бы чересчур опрометчиво полагать, что Бирон был глуп или бездарен. Сохранилось много доказательств и его высокой образованности, и ума, и, если было нужно, такта.