За годом год (Карпов) - страница 2
Всех принимал Минск. К измученным людям так или иначе возвращался постоянный хлеб, за ним — близкая вода, потом электричество. И человеку в заботах и хлопотах иной раз даже трудно было заметить все перемены. Пустили заводик, начался ремонт школ. На стенах коробок, у телеграфных столбов запестрели киноафиши. Вышли первые номера газет со знакомыми, дорогими названиями. В городских скверах появились заботливо-ворчливые сторожихи, и дорожки там сразу стали довоенными.
Да, освобожденный город оживает быстро.
Однако… затем наступают дни, месяцы и даже годы накопления сил. В права вступают закону мирной жизни. Начинают восстанавливаться прежние связи, завязываться новые — и это, пожалуй, самое трудное и мучительное.
Часть первая
Глава первая
Зимчук вошел в город вслед за передовыми армейскими частями. Бригада его прочесывала Руднянские леса, куда ринулись остатки разгромленной под Березиной немецкой дивизии, и с ним была всего лишь небольшая группа партизан-автоматчиков.
В центре время от времени гремели взрывы, вверх взлетала земля, клубился дым. Где-то возле вокзала и аэродрома вспыхивали короткие перестрелки. И все же не это теперь занимало мысли Зимчука, Присматриваясь к палисадникам и пустым дворам, к немым, с наглухо закрытыми ставнями окраинным домикам, он думал, где же люди. Тянуло зайти туда, увидеть кого-нибудь, расспросить, как пережили лихолетье. Думалось и еще об одном. Уже издали Зимчук увидел Дом правительства. Силуэт его возвышался над островерхими руинами и тупыми коробками без крыш. Значит, спасен! И каждый раз, когда Зимчук видел его, радовался и был благодарен подпольщикам…
Разместив автоматчиков в домике, оставленном каким-то немецким прислужником, Зимчук послал за Костусем Алешкой и, когда тот пришел, попросил провести себя к Прибыткову, которому было поручено предотвратить взрыв.
По мертвым, пустынным улицам они подались к трамвайному парку, возле которого жил Прибытков. И как ни был внутренне подготовлен Зимчук, запустение и развалины — они очень страшно выглядели в освобожденном городе — поразили его.
Центр лежал в руинах.
По обеим сторонам Круглой площади и вдоль Долгобродской улицы половела рожь. Она колыхалась и шумела, как в поле. Где-то совсем рядом пиликала свое «пить-полоть» перепелка. Над рожью склонялись, телеграфные столбы с порванными проводами… И ржаной разлив, и звенящее шуршание колосьев, и коротенькая, когда-то милая сердцу песня перепелки казались тут бессмысленными.
Зимчук и Алешка миновали площадь, свернули к трамвайному парку и остановились возле странного жилья.