Что было делать? Честь — штука святая! И не для того он ею поступился, чтобы теперь остановиться на полдороге.
Где найти ганноверцев, он тоже знал. Как-то увидел на улице бородатого коротышку, который — вот уж была бредовая идея! — вздумал выдать себя за него, Казанову. Джакомо последовал за ним из чистого любопытства. Что эти прохвосты здесь делают? Почему не уехали? Не боятся разоблачения? Верно, слишком мелкие сошки, чтобы для кого-нибудь представлять опасность. Или слишком крупные — дал волю воображению, — чтобы их осмелились тронуть. Один он воздал им по заслугам. В упряжку двух прусских агентов! — так и въехал на них в город. До сих пор не может без смеха вспомнить эту сцену. Рассказать бы князю Казимежу или — вот это было бы замечательно! — самому королю. Может, когда-нибудь…
Здесь. Небольшой опрятный каменный дом. Скромная вывеска в подворотне, ведущей в песчаный дворик. Джакомо огляделся: нет ли другого пути к отступлению — но застройка была сплошная. Конечно, можно убежать по плоским крышам. Но куда? Там, дальше — он проверял в прошлый раз — начинались сады его сиятельства посла короля Пруссии. Этого спесивого Фридриха[25], который хотел засунуть его воспитателем в провонявшую конюшней школу кадетов. Поразительная бестактность!
Подобных обид не прощают даже монархам. Нет, он не станет обращаться за помощью к послу неотесанного государя. Тем более что убегать, возможно, придется от его людей.
«Типография. Штайн и сыновья». Ради Бога. Пусть будет типография. Пусть будет даже хлев, лишь бы там нашлось то, что ему нужно. Через маленькие оконца трудно было что-нибудь разглядеть, хотя нет… вон стоит человек, склонившийся над какими-то пачками: скорее всего, старший из ганноверских «купцов». Штайн? Интересно, сколько этих сыновей?
Джакомо постучался и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь. Темные сени, пропахшие смазочным маслом и разогретым металлом. Здесь он потерял несколько секунд. Этого хватило. В помещении, тесно заставленном диковинными машинами, никого не было, если не считать рыжего подростка, огромной лопатой размешивающего краску в бочке. И тишина. Поразительная для места, в котором должна бы ключом бить жизнь. Похоже, он попал куда надо. Где же люди? Дверь в полутемную контору. Ну конечно. Подождем минутку. В конце концов, через дверь не только выходят, но и входят. Он сделал первый шаг, теперь их черед.
В общем-то, он оказался прав. Только не приметил второй двери. За спиной скрипнули петли: кто-то вошел. Маленький, добродушный на вид старичок смотрел на него прищурясь. Чем он может быть полезен вельможному пану? Джакомо растерялся, но лишь на мгновенье. У них хватает ума, чтобы брать на службу не только угрюмых детин с разбойными рожами, но и маленьких симпатичных стариков. Он хочет кое-что напечатать, — Пресвятая Дева, вразуми, подскажи какую-нибудь здравую мысль! — нечто чрезвычайно для него важное, воспоминания, вернее, путевые заметки, да, да, именно: его последнее путешествие изобиловало необычайными приключениями и даже — слава Богу, сам он остался жив — на его глазах были убиты несколько человек. Он иностранец и хотел бы поделиться своими впечатлениями со здешним читателем, которого — он не сомневается — его рассказ позабавит, а возможно, и заставит задуматься.