Как этому уродцу удалось настолько его опередить? Где слыхано, чтобы пони обскакал резвого жеребца? Он ведь еще не совсем сдурел. В своем уме как-никак. Способен отличить реальность от видения. А если это все же видение — неужели судьба столь жестока к нему, что ничего лучше не могла предложить? К примеру, соблазнительную красотку — сколько раз так бывало. Даже безумному воображению не обязательно должна являться такая мерзость. Нет, не ради призрака он готов смириться с тем, что пропотеет рубашка, размажется по лицу косметика, безнадежно испортятся парижские туфли, не ради фантома превратился в задыхающееся чудовище, вооруженное дубиной. Это был живой карлик, из костей и крови, тот самый, что не так давно пустил ему кровь и пересчитал кости. Где же он: нырнул в какую-нибудь щель или притаился за углом?
Казанова опять припустил бегом, но тут же остановился. В водосточных трубах гудел тающий снег. Может, он этот гул принял за топот? А подпрыгивающая фигурка в конце галереи? Уж не собака ли это была, большой пес, испугавшийся звука торопливых шагов по лестнице? Человек, а тем более карлик, не мог так молниеносно исчезнуть. Испарился, что ли?
Джакомо перегнулся через балюстраду и все понял. Карликов было двое. Один — вероятно прежде прятавшийся за дверью — бежал теперь по двору к калитке, едва заметной в стене, увитой плющом. Второй поспешал в ту же сторону по галерее. Двое. Как он сразу не догадался. В театре под ногами вечно путалось несколько коротышек, да и у Катай тогда была по меньшей мере парочка, только ему из-за этой курвы бельмом застлало глаза. Двое. Два карлика. Крепко сжав в одной v руке полено, а в другой — шпагу, Казанова помчался обратно вниз.
Но догнать их здесь, на огромном, похоже, монастырском дворе, нечего было и думать. Джакомо достиг лишь середины двора, а карлики уже добежали до калитки, повисли на ручке, вцепились в нее так крепко, что не выпустили, даже когда калитка распахнулась, отшвырнув их к каменной ограде. Ни-чего, однако, им не сделалось: подталкивая друг друга, они перекатились через высокий железный порог и были таковы.
Улочка оказалась неожиданно узкой — венецианца этим никак нельзя было бы удивить, но человек, полагающий, что уже более или менее знает город, удивился. Узкая и пустая. Карликов и след простыл. Стены глухие, не спрячешься, значит, махнули влево, куда сворачивала эта улочка либо начиналась поперечная. Джакомо не раз случалось удирать по таким улицам, и их хитрости были ему известны. Поворот. Но за углом — никого. Если не считать двух тощих облезлых псов, вяло вырывавших друг у друга какой-то кровавый ошметок. Неужто? Казанова был слишком зол, чтобы такое предположение могло его рассмешить. И все же он не зря сюда свернул. Его взору представилось нечто весьма любопытное. Карета. Черная карета, стоящая поперек улицы. На козлах неподвижный, как изваяние, кучер в малиновой ливрее. Кого сюда черт принес? Весь обзор загородили; карлики наверняка этим воспользовались. Джакомо чуть замедлил шаг, спрятал полено за спину: как-никак он не варвар…