– Наконец-то вы решили выйти в люди, – раздался из темноты чей-то голос.
Кэтлин вздрогнула, не сразу осознав, что это был ее сосед Берни. Вынырнув из темноты, он предстал перед ней в оранжевом свете уличного фонаря. Этот свет, поглощающий все краски, оставляя одни лишь оранжевые и серые оттенки, придавал ему странный вид человека без возраста.
– Я уж думал, вы опять просидите весь вечер перед телевизором.
Удивившись, она подошла к нему поближе:
– Опять? Как это – опять?
– С воскресенья на понедельник. Вы тогда всю ночь просидели за телевизором. Никак забыли? Я же видел, что телевизор работает.
– О! – вырвалось у нее.
– Нет, нет! Не волнуйтесь, девушка! Я не думаю за вами шпионить. Просто мне тоже не спалось, вот я и бродил по дому: то выпущу кошку, то впущу, то в окно посмотрю… Это надо было зажмуриться, чтобы не заглянуть к вам в ярко освещенную гостиную.
– Ничего, – сказала она, нетерпеливо вертя ключи от машины.
И тут она поняла: Берни – это ее алиби! Надев на лицо свою самую обаятельную улыбку, она спросила:
– Скажите, а полиция с вами уже беседовала? Боюсь, им хочется знать, где я была с воскресенья на понедельник.
Берни сделал шаг в ее сторону.
– Да не могу я этого сделать, – сказал он, к ее удивлению.
– Но вы же сами только что говорили… – начала было Кэтлин.
Неужели он решил ее шантажировать? Хочет получить с нее деньги за свои показания?
– Я только телевизор и видел. Кресло стоит спиной к окну. Я не могу с уверенностью засвидетельствовать… – Но тут вдруг он улыбнулся: – Конечно, я сообщу в полицию. Не сомневайтесь. Если они сами ко мне не явятся, то я завтра же к ним схожу.
– Ой, Берни! Это будет ужасно мило с вашей стороны! – Она так и просияла от радости и уже обдумывала, как вознаградить старика за его обещание: объятием или, может быть, даже чмокнуть в щечку. Она решила обойтись крепким рукопожатием, как вдруг из его дома послышался громкий свист.
– Это чайник. У меня чудная газовая плита, и потому я по старинке кипячу воду для чая на конфорке, – пояснил старик и уже было повернул к дому, но внезапно остановился и сказал: – Смотрите ездите поосторожнее, под дождем-то!
– Под дождем?
– Я уже чую, что скоро польет, – сказал он, потирая костяшки пальцев на левой кисти.
Когда Кэтлин отпирала машину, свист уже прекратился. Едва она выехала из Калландера, как пошел дождь, и чем дальше она отъезжала от городка в направлении Стерлинга, тем усерднее трудились дворники, очищая заливаемое водой стекло. Темнота еще больше ухудшала видимость. Кэтлин казалось, что свет фар пропадает в черной пустоте. Она сбавляла скорость, пока та не упала до сорока миль в час.