— Мы слышим друг друга. И еще несколько людей могут ее слышать.
— Надо же!
— И мы, кажется, выяснили, отчего так получается.
— И отчего же?
— От накала страстей. От испытываемых ею эмоций.
— Вы меня заинтриговали, леди Анна.
— Значит ли это, что вы согласитесь встретиться с сестрой?
— Я не потащусь к ней в такую даль. — Водяной отвернулся от собеседницы.
— Так и не надо, она сама готова явиться к вам в гости, лишь бы кордоны открыли.
— Она? Сюда? Да она дальше любимого лягушатника в жизни ногой не ступала.
— Она изменилась, милорд. Она теперь путешествует.
Кажется, Ане снова удалось удивить водяного.
— Это вы так на нее подействовали?
— Не думаю, милорд. — Земная искренне желала верить в подобное положение дел.
— Ладно. — Водяной потер подбородок. — Сто лет, говорите?
— Или больше… — Огонек надежды затеплился в Аниных глазах.
— В то время и я там был. Может, вам и не понадобится помощь сестры.
Земная еле сдержалась, чтобы не потереть руки от удовольствия.
— Как зовут вашего призрака?
— О, у нее очень красивое имя. И главное — редкое. — Девушка в очередной раз обратилась к советскому кинематографу. — Искамель.
Слишком резкой была перемена на лице водяного, слишком поздно Аня поняла, что подходить к делу следовало с другого конца. Небо почернело, поднялся сумасшедший, сбивающий с ног ветер. В воздух подпрыгнули и полетели за реку воздушные замки, беседки, скатерти и зонты. Дамы завизжали, кавалеры пытались успокоить леди.
Аня глядела на все это сумасшествие, находясь в эпицентре бури. Словно бабочка за стеклянной стенкой огромной банки. Однако буйство стихии не так сильно испугало девушку, как глаза ее недавнего собеседника: горящие огнем и пугающие гневом, они заглядывали в душу, иссушая ее чувством горя и утраты. Грудь сдавило, не хватало сил, чтобы сделать вдох.
— Анна! Анна, падай! — услышала девушка сквозь завывание ветра и приникла к траве.
С нескольких сторон разом в стенки «стеклянной банки» врезались извилистые молнии, но, не причинив вреда, наматывались на нее, словно нитки на катушку, и вновь впитывались в тело бури.
О чем спорили маги за стеной, Аня больше не слышала. Страх сковывал, не давал дышать. Сейчас Земная жалела, что согласилась продолжить разговор.
— Сверр, — совсем близко раздался знакомый голос. — Сверр, остановись, пожалуйста.
— Камель? — прошептала Аня.
— Камель? — произнес водяной.
— Это я, Сверр, остановись, пожалуйста.
В банке оказались трое: Аня, гневный водяной и появившаяся из воздуха рыжая девушка.