Режим работы и отсутствие нормального питания изматывали тело до невозможного состояния. Зато хитрость и изворотливость позволила троим несчастным улучшить свои жилищные условия за счет чистой воды и возможности гигиенического ухода за собой.
Через полдюжины дней в каморке остались двое — Аня и скромная, говорящая по-кельтски женщина. Третья посудомойка исчезла. Земной пришлось стать к жбану.
Но даже тут незнание особенностей местного контингента и языка не помешало конструктивному мышлению бизнес-леди, она не сложила лапки: вскоре на основе анализа поступающей посуды и востребованности оной девушка выработала алгоритм работы и уменьшила величину «трудоемкости, затрачиваемой на посудину». Появилось больше свободного времени и возможность покемарить по очереди. Товарка была благодарна, даже стала иногда улыбаться.
Спали служанки по несколько часов в сутки. За внешностью следить было некогда: волосы превратились в жирный кокон, кожа пальцев трескалась и морщилась, от Ани воняло, как от портового грузчика. Лучшими моментами рабочего дня оказались часы между полуночью и ранним утром, когда клиенты переходили с тяжелых блюд на напитки и отправлялись по домам или кабинетам, а из посуды оставались кружки да блюдца — непыльная работа, а из общего зала не доносились шум пьянки, звенящие звуки расстроенного музыкального инструмента и писклявый голос певички.
В один из таких предрассветных часов Аню посетило озарение: вдруг возникло чувство полета, свободы, эйфории. Захотелось петь.
«Не это ли начало безумия?» — спросила девушка и замурлыкала себе под нос напев.
Вторая посудомойка удивленно воззрилась на брюнетку, но Аня стала петь громче.
— «Не стоит прогибаться под изменчивый мир…»
Перепуганными глазами служанка смотрела на Земную, забыв о посуде, но, так и не дождавшись проблеска сознания в глазах подруги и разъяренного хозяина в дверях, вернулась к своему делу, слегка подергивая уголком губы, словно сдерживая улыбку.
Прошла еще неделя, а чувство полета не покидало Анну. Теперь на кухне стало веселее. Пускай никто не понимал слов Аниных песен, но зато как спорилось дело под различные ритмы мелодий! Много раз недовольный своеволием Ани помощник хозяина врывался в каморку, чтобы сорвать злость из-за неудачно прошедшего дня на девушках, но по лицу больше не бил.
— Не петь, — сказала однажды служанка.
Аня удивилась:
— Почему?
— Бить лицо — не ходить. — Палец указал вверх, там располагались кабинеты для личных встреч.
Аня кивнула, хоть и не поняла связи. В ту ночь Земная не пела и получила в награду огромный синяк под правым глазом: недовольный работой слуг помощник хозяина, сорвавшись, побил посуду и девушек.