— Есть еще это. — Торос вынул из рукава пергамент и положил рядом с мечом. — В грамоте с печатью короля-мальца сказано, что податель сего исполняет королевскую волю.
Женщина в сером взяла свиток в руки.
— Меч был мне дан с благой целью, — сказала Бриенна. — Сир Джейме поклялся Кейтилин Старк…
— Еще до того, как его друзья ей перерезали горло, так следует понимать, — вставил Пес в желтом плаще. — Мы все хорошо знаем, чего стоят клятвы Цареубийцы.
Напрасные старания, поняла Бриенна. Никакие мои слова не переубедят их.
— Он обещал вернуть леди Кейтилин ее дочерей, — тем не менее продолжала она, — но когда мы добрались до Королевской Гавани, их там уже не было. Джейме послал меня на поиски леди Сансы…
— Что бы ты сделала с девочкой, если б нашла ее? — спросил молодой северянин.
— Отвезла бы в безопасное место.
— Это куда же? — со смехом встрял Пес. — В темницу Серсеи?
— Нет.
— Можешь отрицать сколько хочешь — меч доказывает, что ты лжешь. Думаешь, мы поверим, что Ланнистеры раздают мечи с золотом и рубинами своим неприятелям? Что Цареубийца хочет спрятать девочку от родной сестры-близнеца? А королевскую грамоту тебе, стало быть, на подтирку дали? И компанию ты себе подобрала — лучше некуда. — Разбойники по знаку Пса расступились, и вперед вывели еще двоих пленников. — Мальчишка — оруженосец самого Беса, миледи, а другой — домашний рыцарь нашего Кровопийцы Рендилла.
Хиля Ханта избили так, что его трудно было узнать. Он спотыкался и едва стоял на ногах. Подрик его поддерживал.
— Сир, — сказал мальчик, увидев Бриенну. — Миледи. Простите меня.
— Тебе не за что просить у меня прощения. Миледи, — обернулась к Бессердечной Бриенна, — в чем бы вы ни подозревали меня, они к этому непричастны.
— Довольно и того, что они львы, — сказал одноглазый. — Я стою за повешение. С тех пор как мы повесили последних людишек Тарли, он успел вздернуть десятка два наших.
— Надо было выходить за меня, когда я предлагал, миледи, — со слабой улыбкой сказал Бриенне сир Хиль. — Боюсь, что теперь вам суждено умереть девственницей, а мне бедняком.
— Отпустите их, — взмолилась Бриенна.
Женщина в сером все так же молча разглядывала меч, пергамент, корону. В конце концов она схватилась за горло, как будто вознамерилась себя удушить, и заговорила надорванным, похожим на предсмертный хрип голосом.
Язык проклятых, не иначе.
— Я не понимаю, — сказала Бриенна. — Что она говорит?
— Она спрашивает, как называется твой клинок, — пояснил северянин.
— Верный Клятве.
Женщина в сером испустила шипение и добавила что-то еще. Ее глаза в полумраке горели, как угли.