В доме Ханна исчезла в помещении, очевидно предназначенном для стирки. Через открытую дверь было видно, как там рядом с несколькими переполненными корзинами на полу валяются груды одежды и постельного белья и стоят ряды пустых коробок из-под стирального порошка. Вскоре она вынесла аляповатое пляжное полотенце в разноцветную полоску. Зак взял его и стал вытирать волосы. Сам он обсох по дороге с пляжа, пока они поднимались вверх по долине, но трусы оставались мокрыми, холодными и противно прилипали к телу. Он, поправляя, тайком теребил их под джинсами, но Ханна заметила это и улыбнулась.
– У вас там проблемы? – спросила она.
– Горстка песка и немного водорослей. Ничего такого, с чем я не смог бы справиться.
– Кофе?
– А это безопасно?
– Думаю, да. – Ханна взглянула на него высокомерно. – При кипячении микробы погибают. – И она пошла на кухню, машинально перешагивая через кучи мусора в коридоре.
Кучи, очевидно, находились здесь уже давно. Серая пастушья собака, которая появилась, едва они показались во дворе, и следовала за ними до самого дома, прошмыгнула на свою лежанку и теперь, когда они прошли мимо нее, задумчиво посмотрела им вслед.
– А если серьезно, то… двор такой опрятный… – Зак обвел взглядом кухню и поднял руки, как бы намекая на царящий в ней хаос. – Почему в доме все иначе?
– Двор важен, поэтому там и чисто. Кстати, в доме вещи, которые мне нужны, обычно лежат сверху. – Она оглядела комнату так, будто действительно только что ее увидела. Уголки рта дрогнули и опустились. – Моя мама очень гордилась своим домом. Она пришла бы в ужас, доведись ей такое увидеть. Особенно на кухне. Раньше это была такая кухня, где, когда я приходила из школы, на столе всегда стоял поднос и на нем охлаждались свежеиспеченные булочки. – (Зак промолчал.) – Но… Тоби был неряха. Я пришла в ужас, когда он впервые привел меня в свою комнату в колледже. Самого себя он держал в опрятности и чистоте. Пожалуй, даже в чрезмерной чистоте. Но его комната выглядела так, словно в ней взорвалась бомба. И пахло в ней заплесневелым хлебом и старыми носками. Мне пришлось раскрыть окно настежь и высунуться из него, чтобы глотнуть воздуха. Но тут уж либо ты любишь, либо не любишь. Когда же он погиб… когда он погиб, это стало своего рода данью его памяти. Я имею в виду беспорядок. Вроде как я потакаю его вкусам и после того, как он меня оставил. – Она грустно пожала плечами. – Ну а если честно, то стоит перейти некоторую черту, как уборка перестает рассматриваться в качестве реальной альтернативы. Беспорядок больше просто не замечаешь.