Каждый раз, когда Димити оказывалась в одной комнате с Чарльзом, она следила за ним взглядом, старалась попасться ему на глаза и при этом принять красивую позу. Димити запускала пальцы в свои волосы и взъерошивала их, кусала себе губы и щипала щеки, как это делала Валентина перед приходом гостя. И хотя Чарльз, по всей видимости, ничего не замечал, Димити не раз обращала внимание на то, что Селеста смотрит на нее все тем же пристальным взглядом, и она была вынуждена отводить глаза из страха, что может себя выдать. Но чаще всего Чарльза не оказывалось дома. Он куда-то отправлялся один – еще до того, как Димити приходила в «Литтлкомб». В отчаянии она однажды утром поднялась до рассвета и стала ждать на подъездной дорожке, надеясь перехватить Чарльза, когда тот выйдет из коттеджа. Димити стояла на покрытой росой траве в промокших туфлях, ноги в которых совсем заледенели, и в ее голове теснились мысли о нем. Солнце едва показалось над горизонтом, когда он появился перед ней в рабочей одежде, в которой обычно писал маслом. Димити сделала шаг навстречу и остановилась перед ним, улыбаясь.
– Мици! – В том, как он это сказал, ей почудилась улыбка, и его приглушенный голос прозвучал в ее ушах счастливым и радостным громом. – Здравствуй, милая девочка. У тебя все в порядке?
– Да, – произнесла она и, затаив дыхание, кивнула.
– Хорошо-хорошо. Они там, в доме, даже еще не проснулись. Все крепко спят. Я бы на твоем месте дал Делфине еще часок сладко подремать и лишь тогда постучался. Она сказала, что ты скоро снова возьмешь ее собирать травы. Это так? – У Димити язык присох к гортани, и она смогла только кивнуть. – Чудесно. Ну, тогда желаю вам весело провести время. А bientôt![78]
Он закурил сигарету и пошел по подъездной дорожке широкими медленными шагами.
Тут Димити услышала, как позади нее звякнула дверная защелка и дверь, тихонько скрипнув, открылась. Димити обернулась и увидела идущую к ней Селесту. Она все еще оставалась в ночной рубашке, и ее длинные темные волосы свисали поверх изумрудно-зеленой шали, наброшенной на плечи. Косметики на ней не было, и мягкий свет раннего утра делал ее похожей на сказочную королеву, восхитительную и страшную. На ее лице застыло выражение грусти, но его красота заставила сердце Димити екнуть от зародившегося чувства безнадежности. Димити отступила на шаг назад, но Селеста подняла руки, чтобы ее ободрить.
– Пожалуйста, подожди, Мици. Я хочу с тобой поговорить, – проговорила она мягким голосом.
– Я просто хотела… – начала было Димити, но не закончила. То, какой предлог она назовет, не имело значения. Селеста видела ее насквозь.