– Он… тебя отверг?
– Да. Под конец ему пришло в голову проявить себя человеком чести. Однажды он нашел меня в комнатке над пабом, где мы с твоим дедом остановились. Сперва я решила, что он хочет воспользоваться моей слабостью! Но он явился, чтобы со мной порвать. Хотя у нас по-настоящему так ничего и не началось. Просто… еще существовала возможность. Нас окружала какая-то магия. Но он все разрушил, а в придачу еще и разбил мое сердце. – Она слегка прикоснулась к груди пальцами и вздохнула. – Чарльз объявил, что он не свободен и не может… взять то, что ему нравится. Поступить, как хочет. Сказал, что тем летом у него и так вышли неприятности как раз по этой причине и ему нужно подумать о семье.
– То есть о Селесте и дочерях… А еще он, верно, имел в виду Димити. Он наверняка подразумевал именно ее, когда говорил, что у него неприятности. У них тем летом тоже завязалась любовь.
– Димити? Эта деревенская девчушка? Но она же была еще ребенком! Мне с трудом верится, что он мог…
– Возможно, именно это он и понимал под «неприятностями».
– Но ты в этом уверен, Зак? Ты считаешь, у них была связь?
– Димити настаивает, что была, – сказал он, и бабушка грустно улыбнулась:
– Неужели ты не понимаешь? Это как я. До сегодняшнего дня настаивала.
Через некоторое время Зак покинул дом престарелых, пообещав бабушке вскоре вернуться. Ее слова эхом отдавались у него в голове . Это как я.Что она хотела сказать? Что у Димити тоже не было с Чарльзом настоящего романа? Но что-то же должно было случиться, если Обри заговорил об этом с бабушкой? Неприятность.Вот как художник назвал свои отношения с Димити, о которых та с такой любовью вспоминала все последние недели. Но потом, во время войны, когда он стал дезертиром, разве не к Димити он обратился за помощью, разве не с ней остался на многие годы? Или это произошло лишь по необходимости? Ведь Чарльз вернулся раздавленный, нуждающийся в помощи и крыше над головой, и девушка оказалась единственной, к кому он мог пойти. Хотя нет – оставалась еще Делфина. Живущая менее чем в миле от него и уверенная в том, что ее отец погиб на войне. Голова у Зака раскалывалась. Димити скрыла его присутствие в «Дозоре» даже от Делфины, дочери Чарльза. Совершить такой страшный поступок решился бы далеко не каждый. Зак вел машину, придерживая руль одной рукой и прижимая к губам другую. Его собственная семья, отец, дед много лет прожили, сражаясь с призраком Обри. С его бесплотным духом. Нереальным и невещественным. Неужели сила Обри действительно была так велика, что даже воспоминание о нем могло жить столь долгой жизнью? Похоже, что да. А художественная жилка у самого Зака являлась лишь злой проделкой судьбы, а не даром, полученным в наследство. Он почувствовал, как от него ускользает нечто такое, к чему он привык и что тщательно лелеял в себе на протяжении многих лет. Сперва Зак решил, что такая утрата вызовет у него грусть, но нет: ему, напротив, стало легче.