– Вовсе нет, Димити. Если вы хотите, чтобы я никому ничего не говорил, то я не скажу. Обещаю.
Ее глаза округлились, и в них Зак прочитал недоверие.
– Вы не шутите? Вы готовы поклясться? – прошептала она.
– Клянусь, – ответил Зак, чувствуя, как тяжесть данного обязательства стиснула его сердце, словно железным обручем. – Тайна, которую хранили вы с Чарльзом, по-прежнему принадлежит вам. А картины принадлежат Ханне. Если до сих пор она не выдала ради них ваш секрет, то, уверен, не сделает этого и теперь, – сказал он.
Димити кивнула и закрыла глаза.
– Я так устала, – сказала она, снова опускаясь на пожелтевшие простыни.
– Тогда отдохните. Я… проведаю вас завтра.
– Отдохнуть? Да, пожалуй. Но они снова ко мне придут, – пожаловалась старушка тихим и испуганным голосом.
– Кто придет, Димити? – нахмурился Зак.
– Они все, – прошептала старушка, после чего ее морщины разгладились и она уснула. Зак накрыл ее шерстяным одеялом и в знак прощания коснулся пальцами руки в грязной красной митенке.
Встревоженный Зак, который никак не мог решить, позвать к Димити врача или нет, сел в автомобиль, вернулся в деревню и уже собирался свернуть на дорогу, ведущую к Южной ферме, когда увидел знакомую фигуру, сидящую на скамейке. У ног старика лежала собака, а сам он глядел на море. Зак подъехал и опустил стекло.
– Приветствую вас, мистер Кулсон, как поживаете? – поздоровался он.
Уилф Кулсон сжал в руках поводок и кивнул, решив, видимо, все-таки соблюсти минимальные правила приличия.
– Я помню, вы просили меня больше не задавать вам вопросов, касающихся Димити…
– Это верно, просил, – отозвался старик с опаской.
– Я только что от нее, и она сказала… Знаете, ее слова заставили вспомнить кое о чем из нашего с вами давнего разговора, и мне захотелось все-таки задать вам еще один вопрос. Вы разрешите?
Уилф Кулсон бросил на него взгляд, в котором отразились смешанные чувства, от грусти до воинственности.
– Ну и какой?
– Я, помнится, спросил вас, отчего умерла маленькая Элоди, дочь Обри, и вы сказали, что смерть произошла от естественной причины, хотя иные утверждали обратное. Вот мне и стало интересно… что вы хотели этим сказать?
– Я выразился недостаточно ясно?
– Нет, но… Кто возражал и каковы были доводы? Если вы скажете, никто об этом, конечно, не узнает. Обещаю полученные от вас сведения в моей книге не использовать. Я просто пытаюсь понять, с чем сейчас живет Димити… Поэтому не объяснили бы вы, что имели тогда в виду?
Уилф, похоже, обдумывал просьбу. Он слегка шевелил челюстями, то втягивая, то надувая щеки. Но наконец решил заговорить. Ему явно хотелось излить душу.