Кстати, у Кроули порядки были похожие, хотя дух семейственности несколько размыт из-за огромных размеров дела. Три больших завода железных изделий, цементационные печи, монополия на поставки якорей Адмиралтейству… Ежегодный оборот металла – сотни тысяч пудов, половина оного – из Швеции. Три четверти английского производства стали. Солидная компания. Явиться в лондонскую контору со своими пропозициями было бы неприлично и прямо унизительно, знатные люди устраивают дела иначе. Пришлось рассчитывать, на какой прием к лондонскому лорд-мэру надлежит попасть, чтобы оказаться представленным Джону Кроули и невзначай, между разговорами о достоинствах министров Его Величества и статях скаковых лошадей (последнему классу скотов доставалось больше симпатии, чем первому), произнести: «Хочу вывести русское железо на английский рынок».
Сей пароль открывал дорогу к более тесному знакомству и отношениям почти дружеским с Джоном и многочисленной родней: пять его сестер стали супругами аристократов, но получили в приданое паи семейного дела и хранили верность надежному источнику денег. Не без удивления услышал я, что основатель железного клана, Амбруаз Кроули-старший, был простым кузнецом и, подобно Дарби, подвизался среди квакеров, гонимых и не допускаемых на королевскую службу. Не иначе, есть у адептов сей веры какой-то секрет коммерческого успеха! Правда, сын патриарха, тоже Амбруаз, перешел в официальное англиканство, чтобы стать респектабельным джентльменом и лондонским олдерменом. Нынешний глава семейства глядел лордом – не поверишь, что внук кузнеца! Его молодая супруга и вовсе происходила из католической семьи, восходящей к нормандским предкам…
В далекие студенческие годы один мой приятель, фламандский уроженец, так описывал дорожные приметы по пути в Амстердам: «Выгляните из кареты! Если коровы красивее женщин – значит, вы в Голландии!» Что же тогда сказать об англичанках? Лучше промолчу. Среди столь безрадостного окружения каким чудом горячая французская кровь пробилась сквозь века, сквозь двадцать поколений, ушедших во тьму со времен Вильгельма Завоевателя, чтобы влиться в жилы Феодосии Гаскойн? От одного взгляда такой женщины можно лишиться ума, ни капли не сожалея об утраченном. Чуть старше двадцати лет, гибкая и сильная, с фигурой, достоинства коей не могли скрыть даже чудовищные конструкции, известные у нас под названием дамских нарядов, с живым выражением глаз, которое суровые ревнители благочестия полагали чрезмерно смелым и даже вульгарным, но говорившим лишь о том, что перед вами женщина неглупая и страстная, она была чертовски хороша. Единожды побывав на семейном ужине у железоторговца, я уклонялся в дальнейшем от его любезных приглашений, дабы не растравлять сердечных ран. Лекарства от таковых известны со времен Овидия. Ныне жертвы любовного недуга обычно выбирают, согласно темпераменту, между визитами к дамам вольного поведения и проповедями добродетельных сторонников целомудрия. Еще лучше употреблять оба средства, чередуя в разумной пропорции.