— Насекомые рода пирофорус, — со знанием дела пояснил профессор. — В народе их называют светлячки, обычно они обитают южнее, но какое-то слияние течений воздуха сегодня занесло их сюда.
Стивен, сидящий около Мэнди, не мог не добавить:
— Сверкающие огоньки, которые выглядят так соблазнительно, являются любовными символами. — Он наклонился к ней ближе, в глазах его вспыхивали озорные огоньки. — Что ты еще хочешь узнать, маленький светлячок?
— Я так и знала, что ты не удержишься от плоских шуток. — Щеки Мэнди запылали.
В следующий момент она поднялась из-за стола, сказав, что пора идти наверх переодеться.
Когда девушка спустилась вниз, Стивен уже ждал ее в холле.
— Послушай, Мэнди, — примирительно начал он, — я приношу свои извинения за шутку относительно светлячка. Ты же не собираешься снова ввергнуть меня в немилость? Где же твое чувство юмора?
— Шутка твоя плохого сорта, я не люблю, когда смеются над моими друзьями.
— Хорошо. Это было не очень умно. Признаюсь. Прошу прощения. — Он протянул ей руку. — Надеюсь, я тоже вхожу в число твоих друзей?
Что ей еще оставалось делать, как принять его извинения… и предложенную руку? Но его вопрос Мэнди оставила без ответа, так как не совсем поняла, что он имел в виду, но спрашивать ей не хотелось. Лучше относиться ко всему проще, подумала она, направляясь вместе с ним к ожидающей их машине.
По дороге в Тунис Мэнди увидела, как над морем поднимается серп молодой луны. Профессор, явно довольный тем, что и его пригласили с собой, переоделся в темно-фиолетовый бархатный пиджак и завязал свободный шелковый галстук. Со слегка длинноватыми седыми волосами он выглядел одновременно респектабельно и романтично.
Мэнди снова надела свое шелковое платье, единственное, которое, как она считала, подходило для вечернего выхода. Хотя, судя по всему, это будет неофициальное мероприятие.
Стивен даже не потрудился переодеться. Он отправился в гости в старой университетской спортивной куртке и довольно мятых серых брюках, в которых ходил весь день.
Дом Ренаты, находившийся в старой части Туниса, был скрыт от посторонних глаз высокой каменной стеной, за которой росли фиговые деревья и цветущие кусты.
В просторной комнате, где она принимала гостей, с резного потолка свисали мавританские лампы, бесценные персидские ковры покрывали мозаичный пол, дорогие портьеры драпировали окна и двери. При мягком свете ламп гости уютно располагались на низких диванах, расставленных вдоль стен. Всюду валялись подушки, создающие особый колорит, и пуфики, обитые сафьяном. Негромкая музыка струилась из какого-то невидимого источника. В салоне Ренаты царила романтическая атмосфера, да и сама она, вышедшая встретить гостей в необыкновенном восточном наряде, напоминала сказочную принцессу.