Вот сукин кот! А другие как? Обернувшись, он никого из друзей не увидел, со вздохом предположил, что они уже там и, ругаясь отборным матом, не забывая вспоминать Комиссию, невовремя падающие на чужие миры говно-кометы, ждущих внизу мутантов-теней и поганые-ядрит-их-корни, принялся опускаться на корточки.
И лишь Баал видел все таким, каким оно выглядело на самом деле — трещину в земле, гигантский разлом. Ни ступеней, ни лаза, ни корней, лишь отвесно уходящую скальную породу и вырывающийся из нее на поверхность клубящийся туман. В отличие от остальных, он слышал и стоны. Изредка шорохи, шепот, мучительные крики, обрывки чьих-то молитв, но чаще всего стоны. И меньше всего хотел шагать «вот в это» с обрыва.
Шли минуты, а он никак не мог заставить себя полететь.
Прыгнуть, надо прыгнуть. Прямо в слоистую сероватую муть, шагнуть из нормального мира в ад (нет, не в ад, утешал он себя, в его преддверие…), побороть оцепенение, приспособиться к едкому запаху серы и шагнуть…
Вероятно, сам бы он так и не шагнул, но на исходе десятой минуты кто-то толкнул его в спину.
— Чтобы я еще раз полз через такую дыру! Через этот говнолаз, полный червей и корней — да ни в жизнь! — Дэйн все еще отплевывался от невидимой земли и пыли, попавшей ему в рот. — Если путь наверх тоже прорыл крот-переросток, в рот ему ногу, я точно нажму на красную кнопку…
— Там были ступени — мраморные. — Удивленно изрек Стивен и попытался разглядеть грязь на ладонях друга, которую тот упорно пытался стереть, но руки Дэйна казались ему идеально чистыми.
— Не мраморные, а каменные и скользкие. Восемь раз чуть не поскользнулся, блин. — Поправил Канн. — Кто только додумался складывать такую тесную винтовую лестницу? Карлики?
Один лишь Баал не участвовал в общем споре — он потирал ушибленное бедро и морщился.
— Ты чего, друг, тоже поскользнулся? Слетел с лестни… — Стратег не закончил фразу — вместо этого уставился на Регносцироса широко распахнутыми глазами. — У тебя… крылья? Эй, друг, у тебя крылья!
— Я знаю. — Недовольно процедил тот. — И всегда были.
— Всегда? — Удивленно переспросил Дэйн и, выпучившись на огромные черные полупрозрачные кожистые образования, забыл про свои ладони. — Как это — всегда?
— Вот так — всегда. Но сейчас не об этом, ладно? Нам бы надо двигать, а не сидеть непонятно где.
— Согласен. Надо двигать. — Кивнул доктор. И хотя ему самому едва удалось оторвать взгляд от изменившейся внешности черноволосого друга, принялся озираться по сторонам. — Ну и местечко.
Все притихли. Местечко и впрямь удивляло: ровная земляная поверхность, ни единого очертания предмета, ни движения, ни души. Только туман — клубящийся, слоистый, медленно переползающий с одного места в другое, — и тишина. Ватная, плотная, неживая.