— Как это делать, Ким? Как смотреть «ощущениями»?
Он никогда не путал книги, даже если она намеренно меняла их местами. Не столько тестировала старика, сколько восхищалась его умением чувствовать название книги пальцами.
— Смотри на людей мысленно, — каждый раз отвечал он, неторопливо водя сухими подушечками по шершавым страницам, — и пытайся увидеть не обличье, а слои. Попытайся почувствовать не внешность, а энергию. Если настроишься на астральный слой — увидишь эмоции. Если на физический план — увидишь органы и их болезни.
— Внутренние органы?
— Да, органы.
— И болезни?!
— Именно.
— Но ведь это страшно.
— Страшно не это. — Незрячие глаза смотрели в направлении начертанных на бумаге символов. — Страшно обладать зрением и быть слепым. Понимаешь, Тайра?
— Понимаю. И я стараюсь.
— Вот и старайся.
— Но у меня не получается!
— Однажды получится. Будь терпелива.
И она смотрела.
Смотрела на всех, кого близко или далеко видели глаза. Людей на рынке, прохожих на улице, Раджа, когда тот кружил рядом, пытаясь отыскать причину для очередного упрека, продавцов в лавках, убогих на ступенях храма, старика Кима и чаще всего на саму себя.
Но ничего не видела. Разум представлял лишь ту картинку, что передавали ему глаза — не более.
— Расслабь сознание, — учил Ким, — дай ему сдвинуться. Перестань его насиловать — позволь способности открыться самой, и не исследуй саму себя — это тяжелее всего.
— Я вижу людей. Таких, какие они есть в жизни. Одетых, раздетых, грустных или веселых, но просто людей. Я могу представить их смеющимися или плачущими, но не могу их, как ты говоришь, увидеть.
— Ты хотела учиться, Тайра? Тогда старайся и терпи. Но, самое главное, оставайся расслабленной — старайся постичь с интересом, но без нужды постичь.
Оставайся расслабленной? Не испытать острую нужду в знании тогда, когда сумел ощутить, как многогранен и интересен мир?
Иногда ей казалось, что учитель, который не позволял именовать себя учителем, издевался над ней, нерадивой ученицей, не иначе.
Это вышло случайно, когда по истечении третьей недели упорных попыток увидеть «что бы то ни было», Тайра, наконец, сдалась — решила позволить находящимся на грани кипения мозгам отдохнуть. И все потому, что ночами стало происходить нечто странное: ее тело мучилось от невозможности уснуть, подергивалось изнутри, чесалось, взрывалось непонятными эмоциями, «корежилось», изматывало одним своим наличием. Все это приводило к страшной усталости ночью и невозможности сосредоточиться на чем бы то ни было днем.
Кимайран в ответ на жалобы лишь посмеивался. Улыбался широко и беззаботно, как улыбаются малые дети, еще не осознавшие, что мир не состоит из одних сладостей, конфет и ласковых прикосновений материнских рук.