— Вы опять с вечными ссылками на Тимофея Спиридоновича, — рассердился Захаров. — Да поймите же, обком доверил газету нам, а не Спиридоновичу. У него есть свои дела. Кстати, он неплохой агроном, а что касается остальных качеств, то мне они неизвестны. Вы вместе с ним учились. Так что же из этого? Жить его умом? Вы же журналист, Савочкин, и неплохой, опытный, квалифицированный, Откуда у вас такое гипертрофированное чувство сверхосторожности и самосохранения?
— Он инструктор, этот район знает, Василий Захарович, и бывает там, — глухо произнес Савочкин.
— Тем хуже для него.
— Можете не сомневаться, Василий Захарович, — нервно чиркнув спичкой, замредактора закурил, — члены бюро не очень-то возрадуются этой скандальной публикации.
— А чему радоваться, Илья Терентьевич? — мягко ответил Захаров. — У самого сердце болит, но надо же быть выше своих эмоций. Зло надо искоренять, чтобы оно не пустило корней.
— Что ж, я предупреждал вас, Василий Захарович, — подчеркнуто резко сказал зам. — Вся редакция знает, что я был против.
— В случае необходимости я это подтвержу, — спокойно заметил Захаров.
Если пришлось бы заполнить графу «особые приметы», вероятно следовало бы написать: «таковых нет». Что ж, пожалуй, внешне Григорий Петрович действительно неприметен и затеряется в толпе сограждан. Художник, вероятно, разглядел бы ум и волю в его больших серых глазах, внимательных и сосредоточенных, обнаружил бы черточки характера по располагающей к откровенности улыбке. Но так как Григорию Петровичу ни разу не пришлось позировать служителю искусства, то особые приметы Корниенко определялись по совершенно другим признакам: по делам, верности слову, общению с людьми. Один из представителей многочисленной династии корабелов, Гриша пришел на судостроительный завод сразу же после освобождения города от фашистов. Вместе с другими шестнадцатилетними и семнадцатилетними ребятами расчищал развалины цехов, переносил конструкции, помогал восстанавливать котельную. А когда прозвучал гудок и вновь ожили цеха — пошел учеником к токарю. Спустя пять лет Гришу Корниенко, токаря четвертого разряда, ребята избрали секретарем заводского комитета комсомола. А незадолго до этого произошло еще одно событие: его, сына передового рабочего, сложившего голову в боях с гитлеровцами, приняли в ленинскую партию. Вся небольшая биография Григория Петровича сводилась к нескольким строчкам: «Родился в 1927-м, рабочий, из рабочих, избирался в райком и горком комсомола, награжден орденом „Знак Почета“, взысканий не имеет».