– Мало… слишком мало. Такого просто не может быть… – казалось, Макс говорил сам с собой. – Прошло не больше часа.
Такого никогда еще не бывало… никогда… Должна была пройти, по меньшей мере, неделя, чтобы накопилось достаточное количество энергии. Это просто невозможно. Как это могло произойти сейчас?
– Что невозможно? Чего не могло произойти? Что вообще здесь за чертовщина творится? – Алекс буквально требовал ответа.
– Что творится… Если бы я сам знал.
– Но…
– Я бы даже сказал, что творилось, творится и будет твориться… Представь, что все события прошлого, настоящего и будущего существуют одновременно в некоем глобальном поле событий, в котором находимся мы, эта станция, вся Чернобыльская зона, ядерная война… Мы видим лишь один миг, который называем настоящим.
– Вы хотите сказать…
– И вот что происходит, – Макс вновь не обратил внимания на Алекса, попытавшегося что-то уточнить, и продолжил свою мысль. – Происходит взрыв реактора на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС. Это колоссальное в своем роде событие, подобных которому планета, по крайней мере, на нашем веку не знала. За ним последовал не только выброс огромного количества радиоактивных материалов в атмосферу, но и колоссальное выделение энергии. Но дело все вот в чем: мы в понимании мироустройства слишком сильно отстали от техногенного развития. Специалисты смогли оценить тепловое излучение, радиационное. И они увидели, что оно превышает все разумные пределы. Только они смогли зафиксировать лишь те типы излучений, о которых было известно на текущий момент времени. Этот взрыв был настолько уникален, что он породил еще неизученные наукой энергии, которые дали толчок для зарождения пространственно-временного перехода.
– Пространственно-временного перехода? То есть, все, что я видел, произошло на самом деле? И это не сон? Не фантазия моего больного воображения?
– К сожалению, нет. Науке путешествия во времени оказались не по силам, а природе – вполне. Я называю это червоточиной, или пространственно-временным тоннелем. Он способен открываться примерно один раз в неделю при резком росте сейсмической и геомагнитной активности. До ядерной войны, когда сейсмическая обстановка была спокойнее, это случалось значительно реже, иногда всего лишь раз в несколько месяцев. То есть, происходит всплеск, открывающий проход, соединяющий точку входа, расположенную в этом коридоре, с одним из выходов в ином месте и времени. Всплеск длится считанные минуты, затем проход в тоннель закрывается. И нужно время, чтобы энергия накопилась снова. Некоторые параметры мои приборы способны зафиксировать, но я думаю, что далеко не все. Это явление впервые заметили в 1996 году, тогда его назвали нейтронной аномалией, объяснив тем, что радиоактивные элементы, перемещаясь внутри саркофага, иногда образуют неожиданные скопления, которые и дают резкий скачок активности. Но дело не только в том, что происходят нейтронные всплески, точнее, эти всплески оказываются следствием некоторых других процессов.