— Если бы мы были в Германии или в Италии, — сказал он, — нужно было бы считать это падение дурным знаком, намеком на то, что рухнет дерево, в тени которого покоится мир.
Они не заметили короля, стоявшего за ними. К их громадному удивлению, он просунул между ними голову.
— Вы слышали, сир? — спросил Бассомпьер.
— Увы, да, — сказал король, — но вот уже двадцать лет, как мне забивают уши этими предсказаниями, а сбудется лишь то, что угодно Богу.
Королева со своей стороны сочла, что кстати были увидены два сна, сгущавшие все эти смутные страхи, которые, казалось, витали над Лувром.
В первом сне она увидела, что в момент, когда ювелиры завершали ее корону, все бриллианты, данные на украшение этой короны, превратились в жемчуг. А на языке сновидений жемчужины означали слезы.
Она вновь уснула. Но полчаса спустя вздрогнула и с криком проснулась.
— Что с вами, моя крошка? — спросил ее король.
— О! — воскликнула королева. — Какой отвратительный сон!
— Что же вам приснилось?
— О, ничего. Каждый знает сам, что не должен верить снам.
— Скажите все-таки!
— Мне приснилось, что вас ударили ножом.
— К счастью, это только сон, — сказал король.
— Но, может быть, все-таки, — настаивала королева, — я прикажу подняться Ла Ренуйер?
Ла Ренуйер была первой камеристкой королевы.
— О, — сказал король, — зачем из-за такой малости?
И он тотчас заснул. «Ибо, — говорит Матье, его историк, — он был принцем так хорошо устроенным, что имел две вещи в своем распоряжении — бодрствование и сон».
Девятого вечером Генрих играл в триктрак. Несколько раз ему казалось, что он видит капли крови. Сначала он молча старался стереть их платком, но не сдержался и спросил у партнера, не видит ли тот кровавых пятен.
Повторилось предзнаменование, которое являлось ему перед Варфоломеевской ночью. Тогда он вышел подышать. Зрение и ум его были затуманены.
После игры королева ужинала в своем кабинете. Прислуживали ей дочери.
Король вошел туда, сел подле нее и не из жажды, а из своего рода супружеской любезности отпил два раза из ее бокала. Потом решительно встал, вышел и отправился спать. Именно в эту ночь он не смог заснуть и вставал, пытаясь молиться.
Попробуем минута за минутой проследить за деталями этого последнего дня 14 мая 1610 года.
Король проснулся раньше обычного. Тотчас же он прошел в свой кабинет, чтобы одеться. Там, одеваясь, он приказал позвать мсье де Рамбюра, приехавшего накануне вечером. Позже, к шести часам, он кинулся на кровать, чтобы более спокойно отдаться молитвам. Во время молитвы он услышал, что кто-то скребется в дверь.