— Оставайтесь рядом со мной, — говорил он им. — Не будем расставаться. Если мы умрем, умрем вместе.
Они же, не желая ничему верить, хотели уйти.
— Что ж, делайте как хотите, — говорил им Генрих. — Юпитер ослепляет тех, кого хочет погубить.
При расставании он, обнимая их, вдруг упал на землю и потерял сознание. Двое юношей и наставник подняли его. Сознание не возвращалось. Они уложили его в кровать, и он оставался час без признаков жизни. По истечении часа он пришел в себя, открыл глаза, но почти тотчас закрыл их снова. Молодые люди решили, что лучшим лекарством при подобном состоянии будет сон. Они увезли Бовэ и оставили принца в одиночестве. На другой день было 24 августа. В два часа утра Генрих был разбужен лучниками, которые приказали ему одеться и явиться к королю. Он хотел взять свою шпагу, но ему запретили.
В комнате, куда его привели, он увидел разоруженного Конде.
Через мгновение ворвался с аркебузой в руках разъяренный Карл IX, пьяный от пороха и крови.
— Смерть или месса? — спросил он Генриха и герцога Конде.
— Месса! — ответил Генрих.
— Смерть! — ответил Конде.
Карл IX был на грани того, чтобы разрядить аркебузу в грудь молодого герцога, который осмелился ему противоречить. Однако он не смог убить своего родственника.
— Даю вам подумать четверть часа, — сказал Карл IX. — Через четверть часа я вернусь.
И он вышел.
На протяжении этих пятнадцати минут Генрих доказывал своему кузену, что обещание, вырванное силой, не имеет никакой цены, что гораздо политичнее будет двум руководителям партии будущего смириться и жить, чем сопротивляться и умереть.
Генрих всегда был чрезвычайно красноречив, особенно в случаях такого рода. Он убедил Конде.
Карл IX вернулся по истечении назначенного срока.
— Итак? — спросил он?
— Месса, сир, — ответили молодые люди.
Варфоломеевская ночь принадлежит к политической истории нашего героя. Мы не будем заниматься ею. Но займемся королевой Маргаритой, или королевой Марго, как называл ее Карл IX. Она одна составляла его личную жизнь.
«Отдавая мою сестру Марго беарнскому принцу, — говаривал Карл IX, — я отдаю ее всем гугенотам королевства».
Возможно, беарнский принц в конце концов уяснил себе настоящий смысл этой фразы, но тогда он принял ее такой, какой она казалась.
Генрих на первый взгляд необычайно понравился своей супруге, которая не виделась с ним с того времени, когда он оставил двор в возрасте тринадцати лет.
Итак, господа де Суврей, впоследствии гувернер Людовика XIII, и Плювинель, первый конюший главной конюшни, привели ей ее нареченного.
Увидев его, она воскликнула: