«Храбрые души… первопроходцы Вулкана… погибли ради блага компании… имена не будут забыты… тридцать миллионов наших сограждан будут помнить вечно…»
Стэн оцепенел от горя.
Собралось не меньше полусотни родственников тех, кто только что погиб страшной смертью. Стоя в этой толпе рыдающих, Стэн тупо смотрел на потолок, куда проецировалось во много раз увеличенное изображение барона. Торесен стоял посреди своего сада в свободно ниспадающих одеждах.
Барон тщательно подбирал наряд для траурной церемонии. Мигры должны быть тронуты его сочувствием и безмерной заботой. Но в глазах Стэна барон был такой же сволочью, что и воспитатель, только более холеной, более лицемерной.
В первую неделю после катастрофы Стэн не мог прийти в себя от шока. Мыслями он снова и снова возвращался к утраченным родителям, болтал с сестричкой и братом… Так инвалид какое-то время продолжает чувствовать только что ампутированную конечность.
Большую часть времени Стэн отсиживался дома, в одиночестве. Через определенные промежутки времени щелкал клапан пневматической доставки пищи — случалось, что Стэн подходил и съедал что-нибудь с подноса.
Стэн был даже благодарен компании за то, что его не трогали, не прислали человека с лицемерными утешениями. Лишь много лет спустя он узнал, что сотрудники компании просто следовали соответствующему разделу инструкции, который назывался: «Несчастный случай на производстве (со смертельным исходом), работа с родственниками погибшего».
Чтобы направить горе единственного родственника в нужное русло, все было рассчитано до мелочей: короткие соболезнования начальства по поводу гибели Амоса и Фриды, а учителей — по поводу гибели Аада и Джос, затем перевод на счет Стэна небольшой суммы — компания рассчитывала, что эти деньги будут потрачены в зоне отдыха. Инструкция особо подчеркивала желательность изоляции скорбящих родственников; меньше всего компании хотелось, чтобы рыдающие люди шатались по коридорам и напоминали другим, насколько эфемерна граница между жизнью и смертью в рукотворном мире Вулкана, где все подчинено наживе — наживе всех, кроме мигров.
Гладкие фразы барона вдруг совсем опротивели Стэну. Он повернулся, чтобы уйти прочь. Но тут кто-то взял его за рукав. Оглянувшись, Стэн так и застыл. Рядом стоял воспитатель.
— Трогательная церемония, — сказал этот негодяй. — Берет за душу. Мне прямо плакать хочется.
Он подтолкнул Стэна к ближайшему бару и усадил за стол. Затем сунул свою статкарточку в прорезь, и автомат выдал две стопки. Воспитатель отхлебнул глоток спиртного и прополоскал им рот.