до потери чувств вместе со своими подчиненными! Я это понял значительно позже, о чем речь впереди…
Около 10 часов утра мы выгрузились в Рахнах. Стояло погожее августовское утро. Никаких, ну – совершенно никаких, следов войны не было видно. Все дышало миром и довоенным спокойствием. Вдоль перрона сидели несколько чистеньких бабушек и торговали большими яблоками и грушами, красиво разложенными по кучкам. Неудержимо захотелось впиться зубами в эту почти забытую ароматную сочность. Последний раз мы видели маленькие зеленые яблочки на рынке в Ново Леушино. Стоила эта фруктина 30 рублей за штуку и была, конечно, недоступна. "Здесь, наверное, дешевле", – подумал я и, похрустев в кармане немногочисленными бумажками, отважно ринулся удовлетворять наши необузданные желания. "Сколько?", – спросил я, показывая на самые маленькие среди красавцев-великанов яблоки. "Два рубля десяток, сынок", – радушно ответила бабушка. Я подумал, что ослышался, и переспросил, не веря своему счастью: "Десять рублей две штуки?". "Та ни, сынку, два карбованця десяток!". Это была больше, чем фантастика. За стакан проданной черники, мы могли съесть целых пятьдесят спелых – ароматных – красивых – бесподобно вкусных – яблок!!! Мы втроем немедленно приступили к безудержному яблочно-грушевому чревоугодию, стараясь наверстать все прошлые воздержания. И некому нас было опомнить: через два часа мы уже не могли смотреть на эти удивительные фрукты…
На нанятой телеге мы ехали назад той же дорогой, которой бежали в 1941 году. Прошло чуть больше трех лет. С нами уже нет, и никогда не будет, нашего папы. Мы втроем выжили. Мы не просто стали старше, – мы стали другие…
Когда я вернусь, – засвистят в феврале соловьи…
(А. Галич.)
И мир вокруг тоже изменился, хотя здесь, кажется, что войны совсем не было. С жадностью вглядываемся в знакомые пейзажи, дома, деревья, дороги. На первый взгляд – все как было три года назад. Только небольшая зеленая станция Рахны превращена в огромный склад оружия. Рядом с железной дорогой километра два занимают непрерывные штабели стрелкового оружия, немецкого и нашего, различных боеприпасов, пушек разной величины. На платформах зенитных установок, как на карусели, катаются мальчишки. Наверное, это был не настоящий склад, а некий пункт, на который свозили все трофейное и поврежденное оружие. Эта пещера Аладдина существовала около года после нашего возвращения и почему-то никем не охранялась. Только божьим промыслом я и близкие друзья остались живы рядом с такими сокровищами. А многие погибли или стали калеками. Но об использовании военной техники и оружия в мирной жизни речь еще впереди.