Вдруг я замедляю шаг и останавливаюсь. Останавливаюсь, точно меня отбрасывает назад пружина воздуха. Центр тяжести, перенесенный с пальцев левой ноги на пятку правой, снова возвращается к левой и сосредоточивается в колене. Потому что подъем очень крутой.
Дорога не асфальтированная, а покрытая грубым бетоном, и, видимо, чтобы предотвратить скольжение, через каждые десять сантиметров в нем прорезаны узкие бороздки. Но пешеходам от этого пользы мало. К тому же пыль и крошки от стирающихся на шершавом бетоне покрышек постепенно забили все неровности, и в дождливый день, если ботинки на резине, да еще старые, идти по такой дороге — дело, наверно, нелегкое. Видно, она рассчитана на автомашины. Бороздки через каждые десять сантиметров, по всей вероятности, могут сослужить им службу. Не исключено, что они оказываются эффективными и для отвода воды в кювет, когда талый снег и грязь забивают водостоки.
Впрочем, все эти ухищрения напрасны, так как машин здесь совсем мало. Из-за отсутствия тротуара во всю ширину дороги, поглощенные беседой, не обращая ни на что внимания, идут несколько женщин с сумками в руках. Посреди дороги мчится вниз мальчишка на роликах, завывая как сирена. Я поспешно посторонился, потому что тоже шел посреди дороги.
Тут я замедляю шаг и останавливаюсь. Останавливаюсь, точно меня отбрасывает назад пружина воздуха. Центр тяжести, перенесенный с пальцев левой ноги на пятку правой, снова возвращается к левой и сосредоточивается в колене.
Слева — крутая стена, сложенная из камней. Справа — почти отвесный обрыв, начинающийся сразу же за низким, лишь для видимости, металлическим ограждением и неглубоким кюветом. Стена, казалось, перерезает и дорогу впереди, которая круто поворачивает здесь влево и потом должна резко пойти в гору, к жилому массиву на холме. Через пять-шесть шагов обзор расширится, и я увижу улицу, которая мне нужна. В этом можно не сомневаться. Пейзаж, его даже не замечаешь — так привычна стала мне эта дорога, по которой я могу идти хоть с закрытыми глазами… дорога, ставшая такой родной — сколько сотен раз ходил я по ней… и сейчас, как всегда, иду по ней — я возвращаюсь домой.
Но тут я непроизвольно останавливаюсь. Останавливаюсь, точно меня отбрасывает пружина воздуха. Останавливаюсь с желанием бежать назад от этой удивительно четкой картины, от этого вида крутой дороги, на которую обычно не обращал внимания. Причина, заставившая меня остановиться, была, конечно, ясна, но в это трудно поверить. Почему-то пейзаж, который должен был открыться сразу же за поворотом, пейзаж, казалось знакомый мне не хуже дороги, расстилавшейся сейчас передо мной, я никак не могу вспомнить.