. Вроде бы так. И завещание выполнено и перевыполнено. На поле насчитали почти семь тысяч мертвецов. В плену — пять сотен. Большинство из них — раненые. Сейчас пленники копают братскую могилу для своих павших. Сбежало, причём очень недалеко — около двухсот. И хотя бы здесь специалисты Льян оказались на высоте, догнав и вырубив всех рёсцев без всякой жалости. В наших трофеях — обоз, куча запасного оружия, впрочем, и собранного на поле боя хватает тоже, доспехи… Короче, столько добра, что даже не знаю, что с этим делать. Зато прекрасно это знает мой суперинтендант, младший лейтенант Рург Тарс. Молодой парень семнадцати лет от роду. Его подчинённые сейчас шерстят добычу полным ходом. И, как я вижу, он в этом деле действительно разбирается. И куда лучше меня. Так кто на что учился!
Я откладываю ложку в сторону. Ужин закончен, и сейчас мне предстоит неприятное занятие. Даже очень мерзкое. Допрос пленников. Естественно, что не простых солдат — они мало что могут знать, а командиров рёсцев, которых взяли в плен всей кучей. Вздохнув про себя, встаю, и сразу за мной двигаются охранники. Идём по лагерю, отходим в сторону, где разожжён большой костёр. Возле него четыре связанных тела. Думать о них, как о людях, я не хочу. Это — «языки», которые должны дать мне информацию. Появляется Льян. Хмурая и молчаливая. Усаживаюсь на обрубок бревна, хлопаю ладонью рядом.
— Присаживайся. Девочка.
Та удивлённо смотрит на меня, но послушно устраивается на обрубке. Машу рукой:
— Давайте первого.
Самого толстого и низкого вздёргивают на ноги, ставят передо мной на колени. Внимательно рассматриваю плоское лицо, редкую чёрную бородёнку:
— Имя?
Льян каркает незнакомое слово. Тот вздрагивает, потом выплёвывает нечто, от чего девушка краснеет, потом с маху бьёт рёсца по щеке. Я кладу ей руку на плечо:
— Спокойнее. Молчит?
— Ругается, тварь!
Делаю знак охране. Мгновенно передо мной кладут чурбак, на который притягивают руку пленника. Беру поданный мне молоток, повторяю:
— Имя?
Тот шипит сквозь зубы нечто непроизносимое, и по багровеющему виду Льян видно, что это нецензурно. Тюк!
— Ыыыыы!
Молоток плющит ноготь указательного пальца. Брызгают крошечные капельки крови. Повторяю:
— Имя.
Теперь можно понять. Захлёбываясь, тот торопливо выпаливает:
— Гырк…
Дальше меня не волнует.
— Сколько вас было?
Снова каркает девушка, переводя мой вопрос. Тот снова молчит. Тюк!
— Уууууууууу!!!
Замахиваюсь, но рёсец начинает тарахтеть, словно запись, пущенная по кругу. Льян внимательно слушает, время от времени донося до меня смысл его слов: