В полутемном свежем воздухе, пронизанном столбами благовонного дыма, повисла пауза. Гости, притихнув, ждали, боясь упустить хоть что-то из диалога. Флавий кашлянул и заговорил громко, за торопливыми словами пряча настороженность.
— Нет, нет, Теренций, я здесь лишь на время стоянки корабля. Видишь ли, я облечен миссией, я теперь просветитель. Заслуги мои оценены по достоинству, я сопровождаю рабов и вольных ученых, которые будут воспитывать ваших детей и…
— Облечен…
Перебитый на полуслове, Флавий замолк. Но и Теренций молчал. Хаидэ в очередной раз подивилась мужу, который прекрасно умел повернуть разговор в нужную ему сторону и поставить собеседника ниже себя. Вот и теперь Флавий будто оправдывался, торопясь рассказать.
— Ну что же, — прервал тишину хозяин, — полагаю, милость дана тебе по праву, как достойному из достойнейших.
Теренций подошел к молчавшему Флавию, по нарумяненному лицу которого ползали блики огня. Взял его за локоть, увлекая в центр зала. Все молчали, не зная, стоит ли поддерживать последнюю реплику хозяина, ведь он мог добавить к ней еще что-то, вывернув похвалу наизнанку.
— Прежде чем мы попрощаемся с хозяйкой дома и перейдем на мужскую половину, где нас ждет ужин и актеры с музыкантами, может быть ты, наш великий просветитель, покажешь, кого привез?
— Да, мой друг.
Флавий, располагаясь на кушетке, аккуратно расправил складки богатого плаща и хлопнул в ладоши. Группа людей, стоявших у входа, приблизилась. Двое стражников подталкивали невысокого роста мужчину в хитоне, открывающем худые колени, и черном плаще поверх него, и двух женщин, укутанных в покрывала. Хаидэ, не обращая внимания на Флавия, рассматривала людей.
Женщины стояли, придерживая руками наброшенные на головы покрывала. А мужчина смотрел прямо на нее, и слова, мучившие Хаидэ целый день, снова зазвучали в висках. Она подняла руку и под его взглядом поправила обруч, стиснувший лоб. Не быть камнем, не быть тростником, и ветром не быть, тем, что дует с востока. Лишь западный ветер оставить, у левого уха…
Ей захотелось стащить обруч и кинуть на каменный пол, рассыпая по плечам освобожденные волосы. И она не могла оторваться от его глаз, неразличимого цвета в темных впадинах глазниц. Опустив руки, сжала подлокотники потными пальцами. Сердце стучало, и шум его на время заглушил мерные слова.
— Это Маура, танцовщица из Черных земель, — Флавий махнул рукой, сверкнули золотые браслеты, и стражник, повинуясь, сдернул с женской фигуры покрывало. В полумраке тело молодой женщины блестело, будто его век назад вырезали из черного дерева и все прошедшие годы не выпускали из рук, отполировывая человеческой кожей, пропитанной желанием. Над головами мужчин пронесся ропот восклицаний, полных сдержанного восхищения. Широкие бедра и тонкую талию, запястья и щиколотки опоясывали сверкающие белым металлом цепочки с вплетенными меж звеньев черными камнями. И такая же цепочка лежала на ключицах, защелкнутая на горле и конец ее спускался в руку чернокожей женщины.