— Э-э-эх, держите меня семеро-о!!! — орал Леха.
Его грозный боевой клич перекрыл грохот мощных динамиков автомагнитолы.
Появление всей этой тяжелой кавалерии внесло сумятицу в ряды противника и решило исход сражения. Парень, державший Соню, выпустил ее и в тот же миг оказался за рулем иномарки. Остальные тоже бросились к машине.
— Ну так как? Извиняться будем? — Андрей продолжал воспитывать свою жертву.
Несчастный уже не кричал, только жалобно скулил, как побитая собачонка.
— Да-а-а, — простонал он, — прости-ите меня, пожа-алуйста…
И обратил к Соне взгляд, полный страдания:
— И вы, девушка, тоже прости-ите… я не хоте-ел…
— Ну какая же умничка! — удовлетворенно воскликнул Вершинин.
Он разжал руку, и парень, спотыкаясь, метнулся к приятелям, которые чуть было не уехали без него.
— Э-э! Пацаны! Вы куда-а?! А потолкаться?! — крикнул им вслед Леха.
Верочка кинулась на шею своему герою, и он тут же растаял.
Соня стояла в стороне, нервно поправляя растрепанные волосы. Ей было неловко за то, что она доставила всем столько неприятностей. И одновременно ее грызла досада, что теперь она как будто чем-то обязана Вершинину. Лучше бы ее спас кто-нибудь другой. Ну почему ее не спас кто-нибудь другой?!
Вершинин, конечно же, воспользовался ситуацией и подошел к ней.
— Сонечка, ты как? — обеспокоенно спросил он, на правах спасителя пытаясь ее обнять.
Соня отпрянула.
— Со мной все в порядке… — выдавила она сквозь зубы и, вскинув голову, зашагала к коттеджам.
Вся компания двинулась за ней — возвращаться на танцплощадку уже не имело смысла.
Она сразу отправилась спать, закрывшись в комнате. Но уснуть ей удалось только под утро, так как вся компания до рассвета гудела на кухне. Они могли, конечно, остаться на свежем воздухе, но там были комары, которых не брал даже проверенный репеллент. Или же пойти в коттедж в котором жили Вершинин с Александром. Раз уж им всем не спалось. Но они остались здесь. Специально, чтобы досадить ей, Соне. Назло. Автором этой идеи скорее всего являлась Марго.
Это была пытка. Играл магнитофон, Саша рассказывал анекдоты, а Ритуля хохотала так громко, что заснуть было невозможно. Она смеялась даже громче Лехи-Шрэка, который притащился в их коттедж вслед за Верочкой. С другой стороны, их можно было понять. Они вместе пережили небольшое приключение, и теперь у них появилось нечто общее, что-то такое, что невозможно объяснить. Теперь они вроде как стали однополчанами, выстоявшими после неприятельской атаки. И даже победившими. Поэтому они не собирались расходиться, а сидели на кухне, пили водку — свои фронтовые сто грамм — и травили анекдоты. А она лежала без сна за закрытой дверью, из-под которой пробивался свет, на панцирной койке, провисавшей, точно гамак, и злилась на них. Ее терзания усугублялись еще и тем, что Вершинин теперь выглядел героем, а она — взбалмошной идиоткой, вечно попадающей в истории.