– Это все. Я рассказал об этом миссис Ланцио и мистеру Лигетту, и они сказали, что я должен передать это мистеру Вульфу.
– Ну что ж, много обязан. Я все расскажу Вульфу. Вы все еще хотите встретиться с ним утром?
Он ответил утвердительно. В этот момент я заметил, что Вульф поманил меня, и я направился к нему. Он объявил, что пора уходить. Я вышел в холл, забрал наши шляпы и, позевывая, ждал, пока Вульф со всеми распрощается. Когда мы двинулись, он вдруг остановил меня:
– Кстати, Арчи. Дай этим людям каждому по доллару. Это премия за хорошую память.
Я оделил обоих зеленожакетчиков деньгами и мы вышли во двор.
В наших апартаментах зевота совсем одолела меня.
– Может быть, это и забавно, но, если я ложусь около четырех часов утра, то почему-то не высыпаюсь…
Я замолчал, потому что заметил нечто совершенно необычайное. Он даже не собирался расстегивать свой жилет. Вместо этого он вместился в кресло с таким видом, будто собирался сидеть в нем всю ночь.
– Не собираетесь ли вы насиловать свой мозг до глубокой ночи? Разве мы мало сделали на сегодняшний вечер?
– Нет, – сказал он угрюмо. – Но придется сделать еще кое-что. Я договорился с Серваном, что он пригласит всех поваров и официантов «Парадиза» сюда, как только они освободятся. Они будут здесь примерно через четверть часа.
– И все эти черномазые заявятся сюда? Их ведь не менее дюжины!
– Если под черномазыми ты подразумеваешь людей с черной кожей, то да.
Я встал.
– Слушайте, босс. Поверьте мне, вы только теряете время. Эти черномазые не помогут вам. Если у них было что сказать они рассказали бы это шерифу, когда он допрашивал их. Самое лучшее – дождаться шерифа и Толмана, передать им рассказ миссис Кейн, и пусть они действуют.
Вульф усмехнулся:
– Они появятся в восемь часов. Услышат эту историю и не поверят ни единому слову. Хотя бы потому, что она китаянка. А кроме того, если даже поверят, то все равно не освободят Берина от подозрения, поскольку эта история не объясняет сделанных им ошибок при дегустации. После этого они примутся за негров. Бог знает, как они будут действовать, но вряд ли они кончат воевать с неграми до полуночи четверга, когда наш поезд двинется по направлению к Нью-Йорку. Да и кроме того, они могут все равно ничего не вскрыть.
– Кстати, может быть, они умнее нас. Можете ли вы мне сказать: как вы узнали, что она прищемила палец дверью в столовой?
– Я и не знал этого. Я знал только, что она заявила Толману, что все время находилась на улице. Кроме того, я знал, что она прищемила палец. Когда же она заявила, что прищемила его входной дверью, я знал, что это неправда. А поскольку она что-то скрывает, значит это что-то является важным. После этого я и пустил в ход доказательства, которые мы сфабриковали.