— Думаю, мы сможем выпить кофе и позавтракать на пароме.
— Я не голодна.
— Если ты скажешь мне эту фразу еще раз, я тебя придушу, — спокойно ответил он. — Мне наплевать, голодна ты или нет. Мы в опасности, и необходимо поддерживать силы.
— А зачем нам вообще возвращаться на остров? Особенно если ты прав и кто-то действительно задумал убрать нас? Тебе не кажется, что убийца может первым делом направиться на наши поиски в Эдгартаун? Потому что знает, что найдет там нас обоих?
— Вот и пусть найдет. Зато я выведу его на чистую воду. Хочу посмотреть в лицо человеку, который стрелял в меня восемнадцать лет назад. Посмотреть ему в глаза.
— Ему?
— Или ей. Садись в машину, Каролин, иначе мы опоздаем на паром.
— А что, если я хочу на него опоздать?
— Тогда тот, кто задумал нас убрать, просто застукает нас в Вудс-Хоул.
Каролин забралась в джип и не проронила ни слова, пока они не добрались до причала.
Алекс надеялся, что она и дальше будет играть с ним в молчанку, лишь бы не задавала вопросы, ответы на которые он и сам не знает.
Как только они поставили машину, Каролин тотчас вышла и направилась прочь. Он не стал ее удерживать. Пока они на пароме, ей от него никуда не сбежать, кроме того, здесь они оба в безопасности. Так что если ей хотелось часок побыть одной, что ж, пусть побудет. Он не станет ей препятствовать.
Чего он никак не ожидал, так это увидеть ее с подносом, на котором стояли два картонных стаканчика кофе и лежали две булочки.
Она посмотрела на пассажирское сиденье и протянула ему картонный поднос. Он усмехнулся:
— Надеюсь, в кофе нет креветок?
— Могу ради пробы немного пролить тебе на коленку, — ответила она. — Я пытаюсь поддержать мир. Ты мог бы сделать то же самое со своей стороны.
Он посмотрел на ее бледные губы — никакой улыбки, одна решительность. Каролин оказалась гораздо сильнее духом, нежели он подозревал. Она села рядом с ним — внешне такая тихая и спокойная, хотя поверхностное это спокойствие наверняка было обманчивым. По какой-то причине это ее умение сохранить чувство собственного достоинства тронуло его даже больше, чем ее ранимость.
Он взял у нее картонный стаканчик. Кафе оказался переслащенным — впрочем, именно такой он и любил.
— Значит, перемирие?
— Да, временное. Бери булочку с цианистым калием.
Алекс улыбнулся. Каролин натянула на себя несколько свитеров, включая и его собственный. Ее светлые волосы еще не усели высохнуть после утреннего душа и теперь свисали на спину спутанной мочалкой. На ней по-прежнему были выцветшие джинсы. Но и теперь, несмотря на потрепанный вид, перед ним была истинная представительница семейства Макдауэллов. Ему стоило немалых усилий держать свои чувства под контролем.