— Верно. Хотя, если подумать, кажется, я могу угадать, зачем.
— А где сейчас он сам?
— В Италии. У него есть небольшой сельский дом в Тоскане. По крайней мере, корреспонденцию я посылаю ему туда.
— А чем он зарабатывает себе на жизнь?
— Предполагаю, что когда-то, еще молодым, он начал свой бизнес, который затем продал за приличные деньги. Он занимается тем, что ему интересно. Разумеется, его деньги не идут ни в какое сравнение с состоянием Макдауэллов или, если на то пошло, с вашим. Но ему больше не нужно.
Каролин удивленно посмотрела на старого юриста.
— С моим? Салли всегда была щедра по отношению ко мне, но мой трастовый фонд нельзя назвать состоянием. Просто дополнительный источник существования.
Теперь была его очередь удивиться.
— Мое дорогое дитя, неужели вы не обратили внимания на те формальности, которыми я занимался почти полгода?
— Нет, а что?
— Поскольку Алекса объявили мертвым, состояние Салли, после небольших вычетов вроде вашего наследства и сумм, которые она оставила прислуге, было поровну разделено между ее братом и сестрой.
— Я в курсе.
— А вам не приходило в голову, что вы — единственная наследница Уоррена?
Каролин уставилась на юриста.
— Не может быть.
— Уверяю вас, вы собственноручно подписали признание этого факта. Уоррен составил завещание еще десяток лет назад. Мы были с ним дружны, Каролин, и, несмотря на все его слабости и личные недостатки, безответственным его назвать нельзя. Его личное состояние плюс половина состояния Салли вместе составляют очень даже внушительные деньги, — Джеральд Таунсенд на минуту умолк. — Я полагаю, мистер Кинкейд отлично это понимал.
— Он знал, что я наследница всех этих денег?
— Знал.
— И потому уехал?
— Да, — ответил Таунсенд. — Я уверен, что ему хорошо в Тоскане, а Читта-дель-Монте очень даже милая деревушка, хотя до нее и довольно трудно добраться, особенно если не знать дороги. К счастью, он на всякий случай снабдил меня подробным описанием.
— Действительно, какое счастье, — подавленно произнесла Каролин.
— Полагаю, что я должен поделиться с вами известной мне информацией, вдруг она вас заинтересует, — произнес старик с невинным видом. — Не хотел упоминать о ней раньше — после этих ужасных майских событий на вас было больно смотреть. Кроме того, мистеру Кинкейду тоже требовалось время, чтобы прийти в себя. Однако, как мне кажется, нет ничего дурного в том, если я поделюсь ею с вами сейчас. Кто знает, вдруг она вам пригодится!
Его теплая улыбка светилась отеческой любовью, и Каролин не могла не улыбнуться в ответ, правда, сквозь слезы.