- Молодая сталь, молодой накал, - добродушно изрек он. - Позаржавеет, подшипники разболтаются, а там и опорная труба обмякнет...
Некая благородка, довольно редко бывавшая у нас, по непонятным причинам заприметила меня и однажды после очередного кубка с маслом шепнула:
- Надобен ты мне. Хочешь меня? Улепетнем ко мне, дома по-электризуемся...
Я сделал вид, что внезапное искрение катода помешало мне расслышать ее слова.
Хозяева мои вообще-то жили в согласии, лишь однажды я невольно стал свидетелем ссоры; супруга визжала, желая ему в лом обратиться, он оталчивался, как мужьям и положено.
Захаживал к нам известный электроспец, руководивший городской клиникой, и от него-то я узнал, что роботы, бывает, сходят с ума, а самым опасным из преследующих их наваждений является убеждение, что они люди. В последнее время - я догадался об этом из его слов, хотя он этого прямо не сказал, число подобных безумцев значительно возросло.
Эти сведения я, однако, не передавал на Землю, они, во-первых, казались мне слишком скупыми, а во-вторых, мне не хотелось брести по холмам к своей далеко оставленной ракете, где был передатчик.
Однажды утром, едва лишь я прикончил своего теленка (хозяева каждый день доставляли мне по штуке, полагая, очевидно, что не могут доставить мне большего удовольствия), раздался невероятный стук в ворота. Мои опасения подтвердились. То была полиция, то есть алебардисты. Меня арестовали, молча вытолкнули на улицу на глазах у окаменевших от ужаса хозяев, здесь заковали, бросили в машину и повезли в тюрьму. У ворот тюрьмы уже собралась враждебно настроенная толпа. Меня заперли в одиночке. Едва лишь дверь камеры захлопнулась за мной, я свалился с громким вздохом на железную скамью. Теперь уж вздохи мне повредить не могли. Сначала я пытался припомнить, в скольких тюрьмах я сиживал в самых разных закоулках Галактики, но мне так и не удалось сосчитать. Под скамьей лежала брошюрка о распознании слизняков. Неужто ее подбросили для издевки, из низкого злорадства? Я нехотя листнул ее. Сначала шло о том, что верхняя часть туловища слизняка шевелится в связи с так называемым дыханием, потом о том, как проверять, не будет ли протянутая рука на ощупь "тестовата" и не исходит ли из ротового отверстия "легкий ветерок". В возбуждении слизняк выделяет из тела водянистую жидкость, в основном лбом. Так заканчивался раздел.
Описание было довольно точным. Я выделял эту водянистую жидкость. На первый взгляд исследование космоса представляется несколько однообразным словно какой-то обязательный этап, сопровождают его упомянутые выше бесконечные отсидки - планетарные, звездные, даже галактические... Но никогда еще мое положение не было столь беспросветным. Около полудня стражник принес миску теплого тавота, в котором плавало несколько шариков от подшипников. Я попросил чего-нибудь несъедобнее, раз уж меня разоблачили; он, заскрежетав иронически, вышел, не говоря ни слова. Под вечер, когда я уже прикончил последние крошки бисквита, случайно завалявшегося внутри панциря, в дверном замке заскрежетал ключ, и в камеру вошел пузатый робот с толстым кожаным портфелем.