Но вернёмся в тот грустный день, когда умирала моя мама, а я в отчаянии не знал, что делать. Папа тоже был рядом …, наконец, он решился!
Он опять принял человеческий облик и подошёл к маме. Маме было так плохо, что она даже не удивилась:
— А Рашка? — только и сказала она, и опять закрыла глаза.
— Разрешишь ли помочь тебе? — спросил папа.
— Делайте, что хотите, — ответила мама.
И мы стали делать, что хотим, а именно, папа попросил меня сесть рядом с ним и мамой и взяться за руки. Потом он сказал:
— Я буду кое-что делать, а ты, сынок, ничего не делай, а только как бы поддерживай меня, давай мне силы.
Так мы соединились, — и вдруг я почувствовал, как при соединении возникло новое существо: не папа и сын, а папасын. Это новое существо было вчетверо сильнее, чем каждый из нас по отдельности.
— Всё так, — мысленно согласился папа, но это существо, к сожалению, порождено магией числа два, ведь нас же двое, а поэтому ничего хорошего ждать не приходится. Сейчас я понимаю, как он был прав… Но тогда я ему не поверил, я был в эйфории от собственного могущества.
Итак, мы вдруг сделались маленькими-маленькими и мысленно юркнули в мамины мозги. Ну вот, — сказал папа, — всё понятно, знакомая чёрная петля.
— Можно её снять?
— Нет, подожди, — папа остановил мою попытку распутать чёрную удавку на маминой голове. Смотри, от неё тянется чёрная нитка куда-то вниз. Если мы попробуем снять эту петлю, то не долго проживём, нитка тянется в центр агрессии, мама тут же нас убьёт. Придётся сначала крепко привязать её к кровати.
Мы привязали маму к кровати за руки и за ноги, а затем опять соединились. Вот папа начал распутывать чёрную нить, и мама забилась. Лопнула верёвка на одной из ног, и мама попыталась достать папу ногой. Если бы она не была так слаба, то у неё бы получилось, а так папа успел увернуться. Вот лопнула вторая верёвка, но тут папа, наконец, снял петлю, мама расслабленно затихла, и, кажется, сразу уснула.
— Ну, сынок, главную работу мы сделали, но петли эти ещё не вся причина маминой болезни. Смотри, — вот здесь у мамы отёк мозга, от которого и идёт основная боль. А отёк у неё потому, что этот участок мозга отгорожен как бы загородкой от остального. А вот и шрамик на голове, теперь понятно, как эту загородку делали… Придётся теперь ломать эту загородку, а это ой как не просто!
— А откуда это всё у нашей мамы?
— Когда-то она, видно, попала к колдуну, и тот её так заколдовал.
— А зачем загородка?
— Чтобы мама что-то помнила, а что-то нет, а может, чтобы иногда помнила, а иногда, по приказу колдуна, — забывала. А петли, — чтобы она слушалась колдуна, и даже его любила.