— Не вини себя! Ты меня слышишь? Ты ни в чем не виновата. Ты спасла всех девочек.
— Не всех, — прошептала она. Она спрятала лицо у него на груди и заговорила так тихо, что Киран едва ее слышал. Он понял, что на самом деле она не хотела, чтобы он ее слышал. Она рассказала о Саманте. О том, как ее застрелил охранник, как она теряла остатки жизни у нее на глазах.
— Ты же знаешь, что это не твоя вина, правда? — спросил он.
— Мне не приходило в голову, что за службами следят, — ответила она механическим голосом. — Я так безумно хотела, чтобы наш план сработал, что даже не позволяла себе думать о том, что нас могут поймать.
— Уэверли… — Он отвел волосы от ее глаз, вытер рукавом бегущие по щекам слезы и поцеловал ее веки, нос, подбородок, щеки, лоб, губы. Она наклонилась к нему, но он отстранился, чтобы сказать: — Твой план сработал. Ты здесь. И девочки тоже. Ты это сделала.
— Мне будет так не хватать Сэмми, — прошептала она.
Киран ничего не мог ответить на это. Он взял ее за руку и потянул за собой, пока она не встала из-за стола и не пошла за ним в спальню. Он усадил ее на кровать, встал перед ней на колени и, взяв ее руку, поцеловал ее.
— Ты нужна мне, — сказал он.
Она смотрела на него молча, но в ее глазах отражалось волнение.
— У меня такое чувство, что ты уже моя жена, — сказал он ей.
Она кивнула:
— У меня тоже.
Он потянулся к ней, притянул к себе ее лицо и целовал ее, целовал, целовал.
Они лежали вместе на кровати, обнявшись, прильнув друг к другу, губы на коже, руки в волосах. Они не говорили ни слова, и было слышно только их порывистое дыхание.