— Во времена Гражданской войны, — сказал Льюис, — до этого еще не додумались.
— Последний из ветеранов Гражданской войны, — произнес Хардвик, — умер несколько лет назад. Если не ошибаюсь, барабанщик из армии южан. Должно быть, тут какая-то ошибка.
Льюис снова покачал головой:
— Поначалу, когда мне поручили это дело, я тоже так думал.
— Кстати, как это вообще произошло? С каких пор разведка занимается подобными делами?
— Должен признать, — ответил Льюис, — случай действительно не совсем обычный. Но тут кроются серьезные перспективы…
— Вы имеете в виду бессмертие?
— И это тоже. Возможность такого явления. Однако тут есть и другие соображения. Сама эта странная история требовала расследования.
— Но при чем здесь разведка?
— Вы, очевидно, думаете, что этим следовало бы заняться какой-нибудь научной группе? — Льюис улыбнулся, — Пожалуй, это было бы логично. Но дело в том, что Уоллиса случайно обнаружил наш человек. Он был в отпуске, гостил у своих родных в штате Висконсин, милях в тридцати от того места, где живет Уоллис. До него дошел слух об этом человеке. Скорее, даже не слух — просто кто-то упомянул о нем в разговоре. После чего наш сотрудник попытался выяснить кое-какие подробности самостоятельно. Ему не очень-то много удалось узнать, но и этих крох хватило, чтобы он заинтересовался.
— Меня вот что удивляет, — сказал Хардвик. — Как мог человек прожить на одном месте сто двадцать четыре года без того, чтобы не прославиться на весь мир? Вы представляете, какой шум подняли бы газетчики, узнай они о подобном случае?
— При мысли об этом, — сказал Льюис, — меня бросает в дрожь.
— Однако вы не объяснили мне, как ему удалось остаться в безвестности.
— Не так-то просто это объяснить, — ответил Льюис. — Нужно знать те места и людей, которые там живут. Юго-западная часть штата Висконсин ограничена двумя реками: на западе течет Миссисипи, на севере — Висконсин. В глубине территории раскинулись бескрайние прерии: земли там богатейшие, фермеры и города процветают. Но вдоль берегов места холмистые, много оврагов, скал, обрывов, и кое-где образовались совсем уединенные, отрезанные от мира уголки. Дороги в этих районах неважные, на маленьких примитивных фермах живут люди, которые по духу ближе к первым годам освоения этих земель, чем к двадцатому веку. У них, конечно, есть машины, радиоприемники и скоро, видимо, будет телевидение. Но они консервативны по натуре и держатся друг друга — не все, конечно, и даже не то чтобы большая часть, зато это в полной мере относится к тем людям, которые живут в тех забытых богом местах. Когда-то там было немало ферм, но в наши дни едва ли можно заработать что-то, хозяйствуя по старинке, и экономические обстоятельства постепенно вытесняют людей из этих медвежьих углов. Они продают свои фермы за гроши и уезжают. По большей части в города, где еще можно устроиться на работу.