THE. Артикль.
Артикль?
Ладно, не важно. Теперь ты видишь, что это вывеска? Вот что действительно важно — чтобы ты понял!
Я вижу, — ответил стрелок, но про себя он подумал, действительно ли Узник верит в то, что говорит, или просто не хочет усложнять ситуацию, к каковому усложнению могла бы сейчас привести эта башня, изображенная струями красных огней. Может быть, Эдди и вправду думает, что всякая вывеска, всякий знак — вещь пустая и незначительная?
Тогда остынь! Ты меня слышишь? Не заводись!
Будь крутым? — спросил Роланд, и оба почувствовали, как он улыбнулся легонько в сознании у Эдди.
Правильно, будь крутым. Я сам тут со всем разберусь. Предоставь это мне.
Да. Хорошо.
Пусть пока разбирается Эдди.
Но только — пока.
14
Колу Винсенту наконец удалось отодрать свой язык от неба.
— Джек, — голос его звучал глухо и хрипло, как сквозь ковер с грубым ворсом.
Андолини заглушил мотор и сердито взглянул на него.
— У него глаза.
— Что у него с глазами?
— Да, что у меня с глазами? — полюбопытствовал Эдди.
Кол поглядел на него.
Солнце уже зашло, оставив после себя только слабые отблески дня, но все же было достаточно света, чтобы Кол разглядел, что глаза у Эдди опять стали карими.
Если они вообще меняли цвет.
Ты это видел, — утверждала настойчиво часть сознания, но в самом ли деле? Колу было двадцать четыре, и последние двадцать один никто не считал его человеком надежным. Иногда
— полезным. Послушным — почти всегда… если держать его на коротком поводке. Но надежным? Нет. В последнее время Кол и сам почти в это уверился.
— Ничего, — выдавил он.
— Тогда пошли, — сказал Андолини.
Они выбрались из фургончика. Андолини встал слева, Кол Винсент — справа. Так Эдди и Роланд вошли в «Падающую башню».
Глава 5. ПРОБА СИЛ И ПЕРЕСТРЕЛКА
1
В протяжном блюзе двадцатых годов пела Билли Холидей, которой еще предстояло узнать о себе всю правду:
Доктор сказал мне: «Деточка, надо тебе завязать.
Иначе — еще «ракета», И тебя уже не откачать».
Последняя «ракета» Генри Дина стартовала за пять минут до того, как фургончик остановился у дверей «Падающей башни» и его брата препроводили внутрь.
Джордж Биони — известный среди друзей как «Большой Джордж», а среди врагов «Большой Нос» — сидел справа от Генри и потому задавал Генри вопросы. Сейчас Генри сидел над доской, тупо кивая и осоловело моргая глазами. Трикс Постино вложил ему в руку игральный кубик: в руку серого цвета, которая стала такой в результате длительного героинового привыкания. Цвет пыли — предвестник гангрены.
— Твоя очередь, Генри, — сказал Трикс, но Генри просто выронил кубик.