Посланные вперёд симпоты уже окунулись в Лею, беря пробу воды и играя с беспечными рыбками, когда Хамми заметил странное создание летящее ему навстречу. Создание представляло собой симбиоз гриба и плесени, причём ножка, несомненно, относилась к грибу, а пушистая макушка к плесени. Хамми, заинтересованный, завис на месте, ожидая, когда летающий гриб подлетит поближе. Приблизившееся чудо зависло над Хамми и как-то неожиданно опало на него и оплело крепкими нитями. Хамми ожидал, что будет дальше, и, даже, позволил существу прорости внутрь тела глея, наблюдая, как плесень уверенно движется к голове и спинному хребту.
Если бы Хамми, в самом деле, оказался глеем, то сейчас бы летел вниз головой к земле, но так как рыскание плесени по его телу ему, как зайцу обратная сторона Луны, то он наблюдал дальше, что предпримет плесень, когда убедится в его неуязвимости. Видимо, Хамми попался самый умный экземпляр, который, понимая, что дело плохо, начал убирать свои нити, и попытался улизнуть, но ему не повезло — как раз в это время у Хамми возник зуд творчества и он принялся переделывать хищное существо в создание полезное для человека. Через некоторое время отпущенное новое творение вовсю удирало от Хамми, а он, удовлетворённо вздохнув, полетел дальше, перелетая реку Лею, и снова перед ним поднялся частокол гор.
«Многовато для данной местности», — подумал Хамми, но прореживать горы не стал — творческая горячка покинула его, а впереди Хамми ожидал интересный разговор с Гинеймом.
***
Товарищ Тёмный имел крылья и представлял себя Пегасом, а так как вдохновлять ему, кроме себя, родимого, некого, то он вообразил себя поэтом. Его поэтические оксюмороны[19] и частые парцеляции[20] оглашали небо, а слушателями выступали облака, так как слабый ветерок не собирался их прогонять, потому деваться им некуда. Прерывая свои стихи громким «иго-го» товарищ Тёмный вещал:
«Грустный смех
Огнём тревожит
Командир
Меня стреножит
И морозное тепло, гриву бросив, утекло
Золотой я, конь буланый
А, быть может, вороной
Ты не тронь меня
Вражина
Обходи-ка стороной
Я на речке
Искупаюсь
Мойка красного коня.
То, возможно, Вась Чапаев
Моет чёрного
Меня
А, возможно, я телегой
Грохочу
С последних сил
Эй, товарищ, где ты бегал?
Ты мне сена накосил?»
У товарищей облаков появилась оскомина на несуществующих зубах и они, всё-таки, неблагодарно убежали, подставив товарища Тёмного под лучи солнца, но ему от этого, сказать по правде, ни холодно, ни жарко. К тому же он подлетел к краю материка, и впереди показались белые бурунчики волн, накатывающих на берег, а океан тянулся до самого горизонта, где тёмная полоса обозначала то ли какую-то землю, то ли слившееся с горизонтом небо.