Не стерпел гвардеец такой грубости, отодрал скамейку, на которой кучер Прохор сидел, и шибанул ею по зеркальной витрине. Забрался в магазин, засветил серники, взял веер и швырнул на пол кучу ассигнаций — не считал! Наружу вылез, а там городовой с шашкой дожидается. Говорит, а по голосу слышно — робеет:
— Господин полковник, проследуйте в участок!
— Пошел вон! — И пальнул из револьвера в небо.
Прикатил на бал, как ни в чем не бывало расшаркался:
— Вот, графиня, ваш веер!
Посмеявшись давней истории, Соколов спросил:
— А что, девицы у вас толковые служат? Скажем, хирургами?
— Да, молодежь нынче прекрасная, альтруистичная! Девиц среди сестер милосердия и акушерок много. Но есть у соседей Эльза Бланк — замечательный анестезиолог. В трудных случаях даже мы ее приглашаем.
— А нельзя ли сейчас ее пригласить?
— Это легко! Протелефоню их главному врачу Рейну... Попрошу бутылку эфира.
...Стоя за ширмой, Соколов увидал в щель пышнокудрую блондинку лет двадцати пяти, с сочными пухлыми губами. И лишь взгляд ее голубых глаз был как бы потухшим, как это бывает у тех, кто пережил страшное горе. Внутренний голос сказал Соколову: —Да, это она!”
К часу, когда Эльза должна была уйти со службы, Соколов ждал ее в шагах сорока от ворот больницы. И вот она появилась в элегантном английском платье, стройная, манящая.
Прогуливаясь, она направилась к Крымскому валу. Здесь вошла в ресторанчик “Нега”. Минут через пять Соколов проследовал за ней. Через час вышли они уже вместе. Было ясно — знакомство состоялось.
Соколов говорил:
— Сударыня, вы должны простить мою дерзость! Я в Москве проездом — из Тулы к себе в Варшаву. Никого здесь не знаю. Едва увидал вас, как страстно возжелал познакомиться...
— И как в старинных романах, готовы мне жизнь отдать? Согласна, приезжайте тринадцатого сентября. Только клянитесь, что ни одной душе не скажете о нашей встрече. Вы ведь не хотите компрометировать меня?
Соколов простонал:
— Не убивайте! Месяц без вас — невыносимо!
Она так близко потянулась к нему, что он ощутил тепло ее лица и тонкий запах —Душистого трефля”
— Вы этого жаждете? Хорошо, пусть это случится сегодня. Вы где остановились? Пока нигде? Чудесно! Едем в “Большую Московскую” на Воскресенской площади. Только я на минутку загляну домой — кое-чего взять следует.
Номер сняли на сутки, самый лучший и просторный — из четырех комнат: с большой ванной комнатой, роялем, множеством козеток, пуфиков, диванов, с толстенными коврами, заглушавшими шаги, с картинами в громадных золоченых рамах.