— Именно! Навалились аборигены на дармовые сушки, пиво хлещут, пардон, пьют в три горла, языки развязались.
И вот однажды среди ночи ко мне на квартиру заваливается агент. С порога кричит:
— Всю правду вызнал! Поджоги устраивает сам брандмейстер Залит.
Диевский удивился, спросил Кошко:
— Зачем ему это нужно?
— Незадолго до описываемых событий скончался местный пастор. На вакантное место рассчитывал брат брандмейстера, но барон поставил своего человека. И тогда, в отместку, этот Залит начал устраивать пожары, чтобы баламутить народ и тем самым отомстить барону Вольфу.
Старый граф, внимательно слушавший рассказ, возмутился:
— До чего пали нравы государственных чиновников!
Сам поджигает, сам тушит, да еще награды и жалованье получает. И чем история закончилась?
— Мы провели обыск в доме брандмейстера, у его брата и двух подручных. Нашли большие запасы керосина, пороховые шнуры, несколько десятков аршин трута и прочее. Суд приговорил брандмейстера к восьми годам каторги с лишением всех прав состояния. На каторгу отправили и помощников злодея. А я получил от Пашкова денежную премию. Он восхищался: “Надо же, на сушку уловил злодеев! Ай да молодец!” Об этом и газеты писали.
Старый граф, маленькими глотками смакуя бургунское, одобрил:
— Браво, вы, сударь, поступили и впрямь остроумно! — И повернулся к сыну: — Ты, Аполлинарий, восхищен?
Соколов молчал. Кошко победно посмотрел на него:
— Что же вы молчите, Аполлинарий Николаевич? Мне тоже интересно ваше мнение. — Начальник сыска явно ожидал похвал.
Тяжело вздохнув, Соколов промолвил, вдруг переходя на “ты”:
— Ты, Аркадий Францевич, сколько времени разоблачал злодеев?
— Ну, поболее полгода. А что?
— Пока ты беспомощно развлекался пивнушкой-сушкой, горели дома, гибли люди. Какой же это успех? Какие тебе награды? На месте губернатора я тебя выпорол бы и отправил в будочники. Все это дело можно было бы распутать быстрей, чем мы тут обедаем.
Кошко заносчиво привскочил со стула:
— Каким образом?
— На пожарищах, как ты сам сказал, всегда ощущался сильный запах керосина. Стало быть, надо начинать с владельца москательной лавки. Кто у него много керосина скупает, тот и поджигатель.
— Так он не сказал бы! — крикнул Кошко. — Они, собаки, все там запуганы. Каждый за себя дрожал.
— Сказал бы! По бегающим зрачкам и выражению лица я сразу бы догадался, что он правду знает. В конце концов облил бы его керосином и пригрозил зажженной спичкой. Мол, чик, и ты — факел!
Старый граф возмутился:
— Фу, Аполлинарий, это ведь варварство!
— Варварство, папа, когда по вине молчавшего лавочника гибли люди. Он-то знал, кто у него подозрительно много приобретает керосина! Я бы его и сейчас отправил, скажем, на золотые прииски Витима, коли он такой сребролюбивый.